Природы мир и мир людей. Избранное. Аполлон Майков

      Иду я спать… И вот опять перед глазами

      Все катится вода огнистыми струями

      И ходят поплавки. На миг лишь задремал —

      И кажется, клюет!.. Тут полно, сон пропал;

      Пылает голова, и сердце бьется с болью.

      Чуть показался свет, на цыпочках, как вор,

      Я крадусь из дому и лезу чрез забор,

      Взяв хлеба про запас с кристальной крупной солью,

      Но на небе серо, и мелкий дождь идет,

      И к стуже в воздухе заметен поворот;

      Чуть видны берегов ближайшие извивы;

      Не шелохнется лес, ни птица не вспорхнет, —

      Но чувствую уже, что будет лов счастливый.

      И точно. Дождь потом зашлепал все сильней,

      Вскипело озеро от белых пузырей,

      И я промок насквозь, окостенели руки;

      Но окунь – видно, стал бодрее с холодком —

      Со дна и по верху гнался за червяком,

      И ловко выхватил я прямо в челн две щуки,

      Тут ветер потянул – и золотым лучом

      Деревню облило. Э, солнце как высоко!

      Уж дома самовар, пожалуй, недалеко…

      Домой! И в комнату, пронизанный дождем,

      С пылающим лицом, с душой и мыслью ясной,

      Две щуки на снурке, вхожу я с торжеством

      И криком все меня встречают: «Ах, несчастный!..»

      Непосвященные! Напрасен с ними спор!

      Искусства нашего непризнанную музу

      И грек не приобщил к парнасскому союзу!

      Нет, муза чистая, витай между озер!

      И пусть бегут твои балованные сестры

      На шумных поприщах гражданственности пестрой

      За лавром, и хвалой, и памятью веков:

      Ты, ночью звездною, на мельничной плотине,

      В сем царстве свай, колес, и плесени, и мхов,

      Таинственностью дух питай в святой пустыне!

      Заслыша, что к тебе в тот час взываю я,

      Заманивай меня по берегу ручья,

      В высокой о́соке протоптанной тропинкой,

      В дремучий темный лес; играй, резвись со мной;

      Облей в пути лицо росистою рябинкой;

      Учи переходить по жердочке живой

      Ручей и, усадив за ольхой серебристой

      Над ямой, где лопух разросся круглолистый,

      Где рыбе в затиши прохлада есть и тень,

      Показывай мне, как родится новый день;

      И в миг, когда спадет с природы тьмы завеса

      И солнце вспыхнет вдруг на пурпуре зари,

      Со всеми криками и шорохами леса

      Сама в моей душе ты с Богом говори!

      Да просветлен тобой, дыша, как часть природы,

      Исполнюсь мощью я и счастьем той свободы,

      В которой праотец народов, дни катя

      К сребристой старости, был весел, как дитя!