Садится напротив.
– Что случилось у тебя? Рассказывай.
Мне очень стыдно, что я постоянно веду себя неадекватно и через раз плачу. Раньше со мной такого никогда не было. Наверное, это гормоны.
– Вы простите ради Бога, Георг. Нервы…
– «Ты». Что тебя расстроило? Что у тебя происходит?
– Да… – морщусь я. – Это личное.
– Расскажи как другу.
– Другу?…
– Другу твоей мамы, – поправляется он.
– А Вы были ей другом?
– Да. Был.
– Давайте лучше выберем форму элементов фасада. Зачем Вам слушать женские жалобы? – пытаюсь улыбнуться я.
– Ничем это не лучше. Ты очень уставшая.
Переводит взгляд на плетёную из ротанга подвесную кровать-качели с гроздью разнообразных подушек.
– Ложись-ка, поспи на свежем воздухе. Плед сейчас принесут.
– Но… – растерянно смотрю на качели.
– Никогда не отказывай мне из скромности, Лера. Если я что-то предлагаю, значит, хочу, чтобы ты согласилась. Я всех выгоню сейчас. Ложись, отдыхай. Разбужу после обеда, и поработаем. Иди-иди…
Вытянув за руку из-за стола, подталкивает к качелям. И я растерянно иду к ним. Самочувствие отвратительное, под веки словно сыпанули песка, голова кружится. И эти качели вместе с заботой Георга мне кажутся сейчас необходимыми. Плюнув на всё, я поддаюсь своей слабости. Скидываю пиджак, туфли, падаю туда и закрываю глаза…
Глава 12
Моя будущая вдова
Сегодня Лера опять меня игнорирует. Уходит очень рано, приходит поздно, час в ванной – и закрытая в спальню дверь. Свет горит… Свет горит, и я горю. Нет, общаться не пытаюсь. Я типа тоже в игноре. Так ей будет проще съесть «ягодки», а если мы помиримся перед этим…
Но я очень скучаю… Мне очень жаль, что ей больно… И мне. Но себя не жаль, нет. Не надо было соглашаться на эту сделку. Я отхватываю заслуженно, да.
Спать не получается. Тревога и вина сплелись в гадкий комок, который заполняет всю грудь и вертится там. Весь вечер я брожу по гостиной от окна к двери и обратно как пленённый зверь.
Скоро всё закончится. Что потом? Потом я вернусь в свой мир. Без неё. Он неплох. И ещё полгода назад доставлял мне удовольствие. А сейчас я с трудом могу представить, от чего в нём можно его получить. Но чувства должны пройти, остыть – и у неё, и у меня. Разве не так всегда случается в итоге? Я очень на это надеюсь, очень!
Думать про её «потом» категорически нельзя. Потому что на слове «потом» всплывает холёный фейс этого Георга. И от мысли, что он прикоснётся к моей жене, в голове взрывается ядерная боеголовка, и сначала взрывной волной что-нибудь разбивает в нашей гостиной, а потом меня несколько часов выжигает радиацией ревности. До изнеможения. И щадящая эвтаназия происходит на мысли, что Лера ни за что не будет с ним. Потому что любит она всё-таки меня. И она не какая-то дешёвка,
