Он ничего не спрашивает, я ничего не рассказываю. С ним можно часами размышлять, например, над тем, как растет бамбук. Чай самый обычный, таким торгуют на рынках. Здесь другое. Магия ритуала, она уводит от суеты… Когда на тебя с горы, набирая вес, катится снежный ком, надо отойти в сторону. Нельзя бежать впереди него.
– Похоже на притчу.
– Да, похоже. Когда касается других. А вот если лавина идет прямо на тебя, ты не замечаешь ее красоты. Когда от шума закладывает уши, глаза лезут на лоб.
– Все, – Лена сморщила нос и отгородилась руками, – все, с меня достаточно. Я понимаю, Китайцу все это, должно быть, в кайф, он всю жизнь медитирует, но я, Илюша, баба, причем баба русская, которая если и пьет чай без сахара, то исключительно ради фигуры, которую ты, когда глаза у тебя на месте, любишь разглядывать. И мне, Илюша, весь этот камуфляж восточный, сейчас, что называется, по барабану. Потому что я твоя жена и болею тобой, переживаю за тебя больше всех китайцев вместе взятых. Со мной надо говорить прямо, честно и откровенно. Давай по правде. Гора, как я понимаю, – это звонок с телевидения. Так?
– Так, – улыбнувшись, согласился Илья. – Пожалуй, так.
– Отлично. Гора, значит, с плеч, осталось остановить лавину. Скажи, как ее зовут, и все станет ясно.
– Кира, – губы Ильи побежали дальше, растягиваясь к ушам и превращая улыбку робкую и повинную в идиотскую. – Ее зовут Кира и ей двадцать три года. Она хочет со мной встретиться на передаче «Ищу тебя».
– А ты хочешь встретиться с ней! Это написано на твоем лице. И к чему тут притчи? Видишь, как все просто.
– Это для тебя просто. Для тебя, которая знает больше, чем я думаю. Я, видишь ли, вовсе не уверен, что хочу с ней встретиться.
– Хочешь, хочешь! Ты можешь с ней не встретиться, я допускаю, ты упертый, но никогда уже тебе не забыть ее. Какой классный ход сделала твоя Кира, какой ход! Она прошла в дамки и теперь может играть с тобой в кошки-мышки. Теперь она съест тебя, когда захочет.
– Дамки, мышки… Ты слишком увлеклась, Аленушка. Метафоры излишни… Кира, как утверждает господин Тороп, моя родная сестра. Кровная сестра, о которой я до сего времени ничего не знал.
– Сестра? – Лена поверила с ходу, отбросив все сомнения. – Но у тебя же… Ты же один у родителей!
– И я так думал.
– Почему же ты не сказал мне этого сразу?
– Ты не спросила. Сразу ударилась в ревность.
– Эта Ольга…
– Ну да, с кем поведешься…
– Ты меня извини.
– Не за что. Это ты меня извини. Я оказался не готов.
– К чему?
– К ударам судьбы. Не каждый день на тебя сваливаются сестры.
– Может, это какая-нибудь ошибка? Ты рассказал Китайцу?
– Нет, мы говорили о бамбуке. Молчали каждый о своем.
– Понятно. Ты молчал об отце… Ведь это его дочь, да? И теперь ты заново осмысливаешь жизнь…
– А куда мне деваться? – Илья усмехнулся, вспомнив об отце, который всем первым шел в голову как решение. – В какой-то
