туесок со снадобьем, маленькие ножницы, иконку с изображением Девы Марии, берестяную фляжку с водой. Извлекла из мешочка золотой обруч с вкраплёнными драгоценными камнями, золотое ожерелье и два сверкающих золотых браслета. Тоненькая гибкая фигурка выпрямилась, и Пётр Матвеевич окаменел. Перед ним стояла прекрасная юная девушка: золотые украшения сияли, жёлтые пушистые волосы разметались по стану, огромные синие глаза засветились такой силой, что, казалось, солнце снизошло в тёмное ущелье, и камни заблистали радужными красками.
– Дарья, ты что? – прошептал изумлённый охотник.
А девушка между тем вливала снадобье в полураскрытые губы незнакомца, и щёлкала ножницами над ним, и приговаривала нараспев, склонившись над чашей с водой.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!
Стану я, благословясь, пойду, перекрестясь,
Из дверей в двери, из ворот в вороты, во чисто поле.
В чистом поле стоит церковь. В этой церкви стоит престол,
За престолом сидит Матушка Пресвятая Богородица…
Она приговаривала всё быстрей и быстрей; ножницы, стрекоча, стремительно порхали вокруг бесчувственного тела. Петра Матвеевича словно обволокло туманом. Всё затихло; в пустоте раздавался только напористый страстный заговор.
…Так сгрызай и скусывай с его головы,
С мозгу, с горла, с лица, с рук, с ног, с нутра,
С белого легка, чёрного печени, с ретивого сердца,
Со всего тела белого щипоты, ломоты, скорби, болезни…
Пётр Матвеевич вспоминал потом, что назад он двигался, едва волоча ноги, будто тащил на волокуше громоздкую тушу медведя, а не худенького паренька. Причем деревья как бы расступились перед ними, открывая ровный путь домой. Даже Чара, и та, необычайно присмиревшая, шла рядом, а не бежала стороной. Позже он решил, что Дашино колдовство коснулось и волчицы.
Почти десять суток пробыла девочка в избушке охотника, лишь слетала, как ветерок, к своей бабке-знахарке да к Фролу за снадобьем и мазями, и снова села у изголовья парня. Пётр Матвеевич тем временем съездил в деревню за продуктами, где узнал об аварии вертолёта и о пропавшем человеке. И даже захватил местную газетку с сообщением.
Вернулся вчера днём, а вечером Даша известила его о выздоровлении больного, окинула незнакомца долгим взглядом и ушла домой.
Глава 8
Но настанет пробужденье,
Новым чувством вспыхнет взгляд,
«Возрожденье! Возрожденье!» –
Струны сердца зазвенят.
(К. Д. Бальмонт).
Огромная змея пристально смотрела холодными глазами. Пахнув лесным ароматом, она громко заблеяла, скользнула за кочку и пропала в болоте… Открыв глаза, Антон разглядел светлеющее окно. Блеяние раздавалось оттуда – нетерпеливое, раздражительное.
Тусклый свет освещал огромный букет пёстрых полевых цветов. Широкая чаша
