с возрастом стал глуховат, но услышал, как дверь учебного корпуса выпустила музыкальный ураган и шум веселья. Но он не заметил, как вместе со звуком на улицу выскользнула тень, прижалась к стене и исчезла из виду. Авдий вздохнул.
– Милые мои желторотики, я ж вас встречал, почти каждому хотя бы раз слёзы, сопельки-то вытирал. Уйдёте завтра и не вспомните старика. Как проверяли меня на прочность и зоркость. Эх…
Ворчание и шарканье постепенно затихали. Тень оторвалась от стены и побежала к лесу, окружающему школу со всех сторон.
***
Ошибался старый дворник – не все ученики сидели по комнатам, некоторым духота и беспокойные мысли мешали, гнали на улицу, на любимый пригорок у кромки леса. Малия сидела на траве, скрестив ноги, и рисовала. Карандаш легко скользил по бумаге, заполняя белую пустоту штрихами: проявлялись пять этажей жилого корпуса с закрытыми глазами-окнами, за ним угадывался длинный коридор, по которому могли ходить только преподаватели. Что в нём прятали и почему ученикам нельзя в него заходить? Запрет лишь разжигал любопытство у первогодок. Но оно быстро переключалось на то, что открывали им на уроках. Целый мир, который не знали подростки, ограниченные рамками своего поселения и традициями: делай то, что принесёт пользу, и не забивай голову лишним.
Малия начала рисовать учебный корпус, его нижние окна блестели, напоминая улыбку. Там праздновали окончание школы пятнадцать выпускников – самый большой набор за несколько лет. Завтра им расскажут, кто куда направится, где начнётся их взрослая жизнь, что придётся оставить и даже забыть, а что разрешат взять с собой. Но всё это завтра, а сегодня они веселятся.
Слёзы, как карандаш, рисовали свою картинку на девичьих щеках и, капая, размывали линии на бумаге. У Малии впереди ещё один год обучения. Последний. Но этот год пройдёт без Карлин – единственной девчонки, которая стала настоящей подругой. Даже сестрой. Сестрой, с которой можно и посмеяться, и поплакать. Сестрой, с которой можно поругаться, а потом помириться. Но завтра она уедет, и Малия уже ощущала в груди пустоту.
К кому она подойдёт, когда всё будет валиться из рук? Карлин никогда не расспрашивала, не советовала, а быстро и легко переключала гнетущие мысли Малии в другое русло. Да, с Карлин иногда было сложно из-за её любви к приключениям, из-за споров с преподавателями, из-за какой-то неуёмной страсти к нарушению правил. Любых. Слово «нельзя» для неё становилось искрой, толчком для поиска вариантов, как запрет обойти. Но зато с ней никогда не было скучно.
Малия развязала ленту и разворошила свои тёмные волосы, подражая Карлин.
– Таракашек в голове взбудоражить решила?
– Ой! – Малия инстинктивно подвинулась, освобождая место рядом с собой. – Ты чего не на празднике?
Карлин скривила полные губы. Губы, которым Малия завидовала, с её-то тонкими ниточками, насмешкой природы и поводом для шуток от братьев и детворы в родном поселении.
– Ты же знаешь, не люблю я всю эту шумиху: девчонки
