Он стряхивает оборот, дергает головой, отфыркиваясь и перетаптываясь на месте.
Господи, как же он зол!
Что он обо мне сейчас думает?.. Простая девочка урвала лакомый кусочек в виде состоятельного Эрила? Пусть лучше так, чем Адама посещают мысли, что мне нет никакой разницы, кого из братьев обнимать.
Я опускаю голову, не могу смотреть оборотню в глаза.
– Я хо… – Преодолеваю оцепенение, обрываю себя и спешу уйти, но оборачиваюсь и смело и громко спрашиваю: – Почему я тебе не нравлюсь, Адам?
Мужчина так и не сдвинулся с места, смотрел мне вслед.
– Скажи, почему? Мне не нужны деньги твоего брата, если ты думаешь об этом. Я просто его люблю. Он…
– Иди, Валерия! – звериный рык заставляет меня замолчать. – Просто… уйди, – говорит тише.
– Как скажешь.
Я промаргиваюсь, игнорируя дорожку, сокращаю путь. Тонкие каблуки моих туфель проваливаются в мягкую землю, и теперь точно на тонкой белой коже останутся зеленые следы от травы, но мне все равно. Я спешу быстрее очутиться в свете сотен праздничных огней. Огней, что зажгли сегодня в честь нашей с Эрилом свадьбы. Разве в такой знаменательный день я должна забивать голову чужой неприязнью? Нет, отвечаю сама себе. Этот вечер создан для веселья, для радости, нежности, улыбок. Он создан для счастья.
Набирая побольше воздуха в грудь, я ускоряю шаг.
Хватит думать о том, кто презирает меня по только ему известной причине!
– Лера! Лер, я тебя обыскался. – Эрил появляется из темноты. Я вскрикиваю от неожиданности и нервно хохочу. – Испугал? Прости. А ты что дрожишь? – Любимый подходит, пеленает меня в свои крепкие горячие объятия, а я натурально сгораю от стыда. Кожа полыхает, как при лихорадке, в горле сухость. – Я тебя согрею, – обещает. – Лера, – склоняется к моему лицу, – что он тебе сделал?
Случилось то, чего я боялась, Эрил почувствовал запах своего брата.
А если краткие объятия разрушат наши отношения?.. От это мысли мое тело скручивает нервным спазмом.
– Что произошло, Лера? – Эрил больше не обнимает меня, он удерживает за плечи и заглядывает в глаза.
Я не могу признаться в своей ошибке, но и соврать не могу. Оборотни тонко чувствуют ложь.
Нельзя врать. Нельзя, заверяю себя, ложь разрушит все, что я имею сейчас.
– Глупая история, – произношу как можно беззаботней. – Я возвращалась к тебе и столкнулась с Адамом, а потом просто подвернула ногу и повисла на его пиджаке.
Поверь мне, пожалуйста, поверь. Я не лгала, я… умолчала.
Мгновение растягивается на целую вечность.
– Мой брат точно не сделал тебе больно? – Эрил ждал ответа.
– Боже мой, нет. С чего такое предположение? Я оступилась. Сама, – слова такие вязкие. Какая-то часть меня сопротивляются этому разговору.
– Ты могла, я знаю. – Любимый подхватывает меня на руки. – Нога не сильно болит? – спрашивает ласково.
– Нет, я больше замерзла, – отвечаю слишком радостно.
