нахлынувшей радости. Принц показался ей необыкновенно красивым: его лицо еще не остыло после яростного боя, и на щеках горел румянец, отросшие волосы разметались по широкому развороту плеч, глаза, найдя ее, широко раскрылись и потеплели – из них ушло переживание, оставив место другим чувствам, которые проявились в порывистом объятии.
– Ты задушишь ее, Эдуард! – Алекс уступил место рядом со Свон своему покровителю.
Свон пропала.
Невероятная нежность унесла все тревоги.
Прижатая к телу Эдуарда, Свон с наслаждением слушала, как гулко бьется его сердце. А когда дыхание мужчины коснулось ее волос, а губы проложили цепочку поцелуев от лба до впадины под шеей, Свон отмела все сомнения. Не может быть врагом человек, так пылко выражающий свои чувства.
– Наконец-то я тебя поймал, – выдохнул Эдуард.
Его страстный порыв и смутил Свон, и обрадовал. Раньше она видела в принце холодного государственного деятеля, но теперь он предстал перед ней взволнованным, нежным и …влюбленным?
За спиной кашлянул Алекс, и принц, придя в себя, отпустил Свон и сделал шаг назад.
– Не убегай больше, пожалуйста. Нам о многом нужно поговорить.
Свон, как завороженная, смотрела на Эдуарда. Она не успела произнести и слова, как он опять обнял ее и, наклонившись, коснулся губами ее губ. Поцелуй получился быстрым, жадным, ошеломляющим.
– Жди меня здесь и никуда не уходи.
Легкое пожатие руки, и наследник скрылся за дверью, только витающий в воздухе слабый аромат цитрусов, смешанный с запахом крови и пота, напоминал о том, что все произошедшее со Свон не сон.
Алекс, подмигнув раскрасневшейся от смущения подопечной, выкрикнул: «Привет от мамочек!», и убежал следом за принцем.
Прислушиваясь к шуму на нижних этажах, Свона поняла, что в замке продолжаются боевые действия. Подойдя к двери, она увидела двух гвардейцев, которые тут же преградили ей дорогу.
– Простите, леди, вас выпускать не велено. Идет бой и Его Высочество опасается за вашу жизнь, – вежливо, но твердо предупредил один из них и закрыл перед ее носом дверь.
Свон в растерянности вернулась вглубь комнаты и поймала в зеркале, стоящем у шкафа, свое отражение. На лице цвела глупая улыбка, а пальцы замерли у губ, которые хранили поцелуй Эдуарда. Подойдя ближе, Свон пристальнее вгляделась в отражение, и не смогла сдержать крика.
Ушат холодной воды не оказал бы такого отрезвляющего действия, как седая прядь, появившаяся у виска. Лихорадочно отодвинув волосы с лица, Свон застонала от бессилия что-либо исправить. Сеть морщин множилась прямо на глазах, щеки теряли девичью упругость, а кожа тускнела и становилась сухой, как старый пергамент. Рывком Свон расстегнула платье и сдернула его с себя вместе с нижней рубашкой. Еще вчера налитые груди висели, бедра утратили упругую округлость, а ребра и тазовые кости стали выступать так сильно, словно перед зеркалом стояла не молодая дева, а измученная тяжелой работой и болезнью женщина.
Как она могла забыть о
