Свон долго не могла поверить, что дети и «адов огонь» – всего лишь сон, до того яркой была картинка. Частое сердцебиение оглушало, на лбу выступил холодный пот, а чувство страха никак не отпускало.
Лихорадочно натягивая одежду, собирая вещи, Свон выронила гребень. В свете догорающего факела, даже темнота под скамейкой показалась ей смертельно опасной, и девушка силой воли заставила себя сунуть туда руку, чтобы нащупать упавший предмет. Рядом с гребнем обнаружился мужской шейный платок, который она, не думая, сунула в узелок с вещами. Выхватив из кольца в стене факел, Свон торопливо стала подниматься по лестнице.
Звук ее шагов, гулко отражаясь от стен пещеры, создавал иллюзию топота нескольких людей. Ком страха подкатил к горлу, и Свон кинулась наверх бегом.
Не различая ничего на своем пути, она со всего маха врезалась в идущего ей навстречу человека и закричала от ужаса. Тот тоже закричал.
Так они стояли и вопили, пока не узнали друг друга. Сара первая пришла в себя и засмеялась, держась рукой за сердце.
– Уф! Ты чего кричишь?
– Я испугалась, – пытаясь отдышаться, произнесла Свон. Она махнула узлом с вещами в сторону темноты за своей спиной. – Мне показалось, что за мной кто-то гонится.
– Ну, ты словно ребенок! – покачала головой Сара, осветив факелом шахту винтовой лестницы. – Нет же никого! А я ждала тебя, но ты все не шла, поэтому решила глянуть, не уснула ли часом?
– Уснула, – подтвердила Свон, едва успевая подниматься следом за женой Бертрана.
Та, дойдя до площадки, на которой стоял бочонок с песком, велела Свон оставить в нем факел и перехватила у нее узел с одеждой. – Отдам прачке, завтра получишь все чистое.
– Подожди, я кое-что забыла, – Свон порылась в вещах и вытянула на свет гребень вместе с найденным платком, о котором даже не вспоминала. – Интересно, чей он?
Она встряхнула платок и тут же остановилась, почувствовав знакомый запах. Но рискуя оказаться в полной темноте, направилась вслед за Сарой, которая не слышала вопроса и продолжала подъем по лестнице.
Вряд ли в Дохо кто-то еще, кроме принца, пользовался цитрусовыми духами. Если рассмотреть ткань внимательнее, на ней обязательно обнаружится вышивка с монограммой или королевским гербом. В Эрии существовала традиция на вещах дворян вышивать отличительные знаки рода. У Алекса даже на носовом платке красовалась витиеватая монограмма.
Шагая за женой Бертрана, Свон с замиранием сердца обдумывала, когда же принц обронил свой платок? Хорошо, что факел не мог высветить, как Свон бросило в краску от одной только мысли, что Эдуард видел ее обнаженной.
– Боже, пусть я ошиблась, и он сейчас охотится со всеми вместе, а купальню посетил утром, пока я была в детской! – произнесла она вслух, сама не ожидая того.
– Что? – обернулась Сара. – Ты что-то спросила?
– Я долго спала?
– Долго!
