которая, как тогда говорили, всё стерпит. Ладно, времени у нас, я думаю, не так много, пожалуй, начнём. Вы не против, если я на телефон запишу?
– Нет, не против. Мне кажется, что вы не будете использовать мой рассказ один к одному, имена тоже поменяете… Знаете, я к вам сразу проникся доверием. Когда в первый вечер я вас увидел, мне показалось, что я вас знаю очень давно. Вы же верите в родственные души? А если совсем честно, то мне после трагедии в семье не с кем было поговорить. Так ведь тоже бывает? – у Игоря Сергеевича дрогнул голос, и он будто стал меньше ростом.
Мне сразу захотелось успокоить этого привлекательного мужчину, положив свою руку на его большую кисть с синими прожилками, уютно примостившуюся на столе. Но я этого не сделала, а включила телефон на запись.
– Вырос я в семье военного, в небольшом городке. Мама была учительницей русского языка, а папа в то время, когда я родился, служил капитаном. Сама обстановка в семье и в военном городке благоприятствовала тому, что я тоже после армии поступил в военное училище. Школа у нас была одна, в девятом классе я влюбился в десятиклассницу Олесю, первую красавицу. Шелковистые волосы цвета спелой пшеницы ниже плеч, глаза-озёра, дворянский профиль, ямочки на щеках – ей бы в актрисы идти! А тут я со своей любовью. Теперь я точно знаю, что сам испортил ей жизнь. Но как я, мальчишка, мог отказаться от такой любви? Ведь она, моя ненаглядная, на зависть всем ребятам ответила мне взаимностью. В то время разница в возрасте в один год считалась неприемлемой, моя мама, работавшая в той же школе, не знала, что ей делать. Вокруг все только и говорили о нас с Олеськой. А как разлучить, если городок маленький, и все друг о друге знали всё и даже больше? Детишки поменьше, увидев нас вместе, начинала дразнить: «Тили-тили тесто, жених и невеста!». Но мы даже за руки не держались, зная, что тут же донесут родителям. Конечно, мама и папа со мной не раз говорили, чтобы я на пушечный выстрел к ней не подходил, но кто в такое время слушает родителей? Мы передавали друг другу записки, полные слов любви, и даже умудрялись несколько раз встретиться у речки в тайном месте. Впрочем, не буду так подробно рассказывать, у вас воображение хорошее, вы сможете сами написать и о первом свидании, и о первом поцелуе, и о разлуке. Окончив школу, Олеся уехала в Алма-Ату поступать на ин яз (родители были категорически против театрального), а мне ещё год нужно было учиться в школе. Без неё.
– Это мне напоминает какой-то сюжет из старого советского фильма, – я воспользовалась паузой, чтобы дать собеседнику передышку.
– Наверное. Но в то время я не ходил в кино и на танцы, я с головой ушёл в учёбу. Мне нужно во что-бы то ни стало поступить в военное училище, чтобы стать ближе к любимой девушке. Мы с Олесей переписывались. Она мне писала на Главпочтамт, я до сих пор храню эти письма, полные наивной любви, восторга, нежности и надежды на наше с ней будущее. Но стоило ей написать, что в студенческом общежитии она была на вечеринке, я страшно разозлился! Как она могла! Ведь там кто-то мог обнимать её в танце. Я безумно
