рухнули, похоронив под огромными глыбами всех кто был внутри. Последние рыцари и последние дамы Акры по молитвам Гийома де Боже, Петра де Северина и всех тамплиеров-мучеников приняли смерть быструю, мирную, непостыдную. Сквозь облако пыли их души взлетели к Небесам столь же стремительно, как и последние камни, летящие вниз.
Часть вторая. Образ веры
– Дочитал? Заинтересовало, – спросил Андрея, заглянувший к нему Дмитрий.
Сиверцев долго, молча и отрешённо смотрел командору в глаза, как будто всё никак не мог понять, кто пред ним стоит. Потом так же отрешённо сказал:
– Дмитрий, я в церковь хочу, на службу.
– Хороший ответ. Значит, не зря я бумагу марал, – Дмитрий, по-видимому, нисколько не был удивлён странным состоянием Андрея, – Да я ведь и зашёл к тебе как раз перед литургией. Пойдём. До службы успеешь в храме осмотреться.
***
Андрей остановился на пороге храма, беглым взглядом окинув его внутреннее пространство. По старой привычке, он всегда останавливался на пороге незнакомых помещений, стараясь мгновенно оценить все возможные опасности, которые ожидают его, когда через несколько секунд он станет частью этого пространства. Здесь, в Секретум Темпли, следование этой привычке, казалось, не имело никакого смысла, и всё-таки он испытывал страх, понимая, что стоит на пороге совершенно новой жизни. Сиверцев знал: один только шаг вперёд – и в свою прежнюю жизнь он никогда уже не вернётся.
Своды храма были очень высокими, во всяком случае, гораздо выше, чем можно было ожидать в подземном помещении. Андрей подумал, что это, должно быть, естественная пещера, которую люди облагородили, завершив творение Божие. Стены, облицованные грубым камнем, дышали первозданностью. Иконы на стенах были довольно редки, пред ними – привычные по православным храмам подсвечники с трогательными букетиками из маленьких огоньков. Впереди – столь же привычный православный иконостас, а в стенах продолговатые ниши, которых раньше ему никогда видеть в храмах не доводилось.
Он подошёл к одной из ниш. Здесь оказалось надгробие, на верхней мраморной доске которого был барельеф – лежащий рыцарь в полном боевом снаряжении. Лицо рыцаря в обрамлении кольчужного подшлемника, скрывающего подбородок, дышало удивительным покоем. Если бы это был настоящий покойник, Андрей не усомнился бы, что его душа сейчас в Царствии Небесном беседует с Господом. Потом уже Сиверцев восхищался искусством скульптора, а сейчас его даже мысль не посетила, что перед ним «искусство». Ему показалось, что он встретил родного брата, по которому так сильно тосковал в разлуке, длившейся всю жизнь. Брат, в существование которого он вообще не верил, по счастью, был жив. Такое одухотворённое лицо могло принадлежать только самому что ни на есть живому человеку. И глаза мраморного рыцаря были открыты.
Рядом с надгробием Андрей заметил бронзовою табличку. Дата смерти – 1582 год. Имя – на английском, французском, немецком, испанском. (Андрей вполне мог
