его предложение слегка озадачило и удивило, Кэндис даже не нашла сразу, что ответить. Но Рик так пристально заглянул ей в лицо, задавая вопрос, улыбнулся. Кэндис согласилась.
И вот сейчас, вмиг пропитавшиеся сигаретным дымом, они шли к дальнему столику. Вытяжка работала плохо, но зато был кондиционер, хотя спасал он не очень. Футболка уже прилипла к спине, хорошо еще, что Кэндис надела юбку, а не джинсы. Рик постоянно с кем-то здоровался, жал руки, отвечал на приветствия.
– Извини, что отвлекаюсь, меня не было в городе шесть месяцев, учился в академии, в Далласе.
– Понятно.
Кэндис села за столик, перед ней тут же появилась запотевшая бутылка холодного лимонада, девушка покрутила ее в руках.
– У тебя такое красивое имя, тебе оно очень идет. Когда его произносишь, во рту становится сладко, словно попробовал клубничный леденец. И ты очень красивая девушка.
Девушка сразу вспомнила, как братья Паркеры называли ее “Конфеткой”, особенно Лукас. Он постоянно говорил какие-то пошлости, которые безумно заводили. Щеки моментально вспыхнули румянцем, она заправила распущенные волосы за ухо, отвела глаза. Вроде бы не маленькая, а краснеет только от одного воспоминания, но Рик наверняка подумает, что от его комплимента.
Веселье в баре набирало оборот, дальнобойщики свистели, выкрикивали пошлости стриптизершам, группа мексиканцев на спор пила текилу. Кэндис не заметила, как в зале появился Шон, девушки, находящиеся в баре, оживились. Ни на кого не обращая внимания, он прошел к стойке, заказал виски.
Весь день из головы не выходила эта голубоглазая девочка с белокурыми волосами и таким сладким именем. Он словно слышал у себя в голове ее крики, стоны, пальцы помнили ее гладкую кожу, пахнущую клубничным кремом.
Лукас, конечно, паршивец, да и он не лучше поступил. Но в тот момент перед глазами была словно пелена. Похоть. Голод. Желание обладать, подчинить. Не только самому получить удовольствие, но и доставлять его. Такого он за собой точно никогда не замечал. Она убежала в слезах, наверняка думая, что ее использовали, а он даже с места не мог сдвинуться, чтобы догнать, остановить, сказать, что это не так.
– Шон, привет.
Оливия Холл подошла совсем близко, как бы случайно задев Шона плечом и скользнув по его руке грудью. Уселась рядом на высокий барный стул, тряхнув распущенной гривой рыжих волос.
– Оливия, тебе не кажется, что молоденьким двадцатилетним девушкам находиться здесь – не самое хорошая идея.
– Мне почти двадцать один.
– Но ведь не двадцать один.
Шон попросил жестом налить ему еще, снова, не глядя на Оливию, опрокинул в себя содержимое бокала.
– Я знала, что ты будешь здесь, только ради этого и пришла. Ты постоянно меня избегаешь.
Шон наконец посмотрел в лицо девушки, яркий макияж и правда делал ее старше, черная майка с бирюзовыми блестками, слишком откровенное декольте. Красивая девочка, но совершенно не привлекла его, ему нравятся более
