справа.
Я вздрагиваю, не заметила, что там кто-то стоит. Хотя как такого Медведя можно не заметить – загадка.
– Заплатил, – бурчу я, стараясь не вглядываться в темноту, всё-таки от этого мужика мороз по коже.
– Тогда почему бы нормальное такси не заказать?
– А Вы почему не заказали?
– Заказал, оно в пути.
– Повезло, – выдыхаю я и замолкаю.
О чем еще с этим недружелюбным великаном разговаривать?
– Тебе сколько лет-то? – звучит неожиданный вопрос.
– Уже все можно, – зачем-то язвлю я.
А самой холодно – пипец. Сижу, растираю предплечья, хоть ты танцуй здесь, чтоб согреться. А такси все "не найдено".
– Ты подумай… Взрослая уже. Как перед мужиками раздеваться, так мозгов хватает, а как одеться по погоде – нет?
На плечи ложится тяжелая теплая ткань. Меня сразу окутывает уже знакомый терпкий запах, такой, очень мужской, взрослый. Не слащавый унисекс какой-нибудь, а тот, что бывает только у таких мужиков до мозга костей. Чем-то похожим пользуется и отец.
Вскидываю глаза вверх и встречаюсь с густыми насупленными бровями. Привет, мохнатые, вы снова чем-то недовольны?
– Объективно говоря, я и не раздевалась, это Пигги…
– А я не про сегодня!
Медведь наклоняется и присаживается рядом со мной на тротуар. Его огромные руки устрашающе складываются на груди. Как завороженная смотрю на перекатывающиеся мышцы, загорелую кожу и татуировку, обвивающую левый бицепс. Рисунок в полумраке не разглядеть, но глаз все равно не оторвать. Какой-то трепет зарождается внутри.
Это голод, однозначно.
Словно в подтверждение, желудок издает утробные звуки, сравнимые разве что с криком Годзиллы, нападающей на город. Медведь рядом хмурится еще больше, оглядывая мою тощую тушку. Скользит по острым коленками и выпирающим ключицам, я ежусь под его пристальным взглядом и мне вдруг становится очень жарко. Это все его замшевая куртка, точно.
К входу в бар подъезжает новенькая БМВ, телефон Медведя пиликает входящим сообщением. Вот за ним и приехали, чудесно. Смотрю на экран своего Айфона – ничего, пусто, ни одной машины. С ужасом представляю, что придется снять с плеч спасительную куртку и остаться тут в одиночестве дожидаться таксиста-благотворителя, готового в субботу поработать за копейки.
И, прежде чем подумать, выкрикиваю:
– Подбросите меня?
Брови в очередной раз сходятся на переносице, темные глаза прожигают насквозь.
– Я же сказал, не интересует, – как для дебилки повторяет он.
– А я уже сказала: я не давалка. Я аниматор! – приподнимаю в руках поросячью голову, как бы в доказательство.
– Аниматоры меня тоже мало интересуют.
– А замерзшие голодные девушки в
