style="font-size:15px;"> В городе совсем нет заборов; только по линии деревьев и кустов можно понять, где они были прежде. Сады выходят прямо на улицу. А в садах больше грядок, чем клумб, и всюду, где должна была расти просто трава, и даже там, где ничего никогда не росло, растет картошка.
Сосед-сержант, услышав, что Светлану нужно устраивать в детский дом, сказал:
– Эх, знаю я один детский дом в Москве! Товарища моего ребятишки там живут. Заведующая уж больно хороша… Какие письма отцу на фронт писала! Вот бы тебя, Светлана, туда устроить.
– А вы адрес знаете? – спросил Костя.
– Как же, знаю, конечно. Сколько раз на конвертах видел… Какой же адрес-то?.. – Он посмотрел в потолок и задумался. – Сейчас вспомню, товарищ младший лейтенант… Директора Натальей Николаевной зовут… Душа-человек!
Вечером того же дня директор детского дома Наталья Николаевна сидела у себя в кабинете с книгой в руках. Неожиданный поздний звонок. Она прислушалась. В дверь постучала дежурная няня:
– Наталья Николаевна, вас какой-то военный спрашивает… молоденький совсем… с девочкой.
Наталья Николаевна вышла в переднюю и увидела лейтенанта с подвязанной рукой и черноглазую девочку в ватнике.
Костя, козырнув, почтительно сказал:
– Разрешите обратиться, товарищ директор!
– Пожалуйста.
К ней совсем не подходило официальное слово «директор». Серебряные волосы, белый пушистый платок, накинутый на плечи. Спокойное, внимательное лицо. Она казалась бабушкой в большом и тихом доме, странно тихом, потому что ведь это был детский дом. Но дети набегались днем и теперь спят, а бабушка охраняет их сон.
– Зайдите сюда. – Движением руки она пригласила Костю зайти в кабинет. – А вы, Тоня…
В передней было несколько стульев. Няня наклонилась к Светлане:
– Садись, милок. Тебя как зовут?
Войдя в кабинет, Костя хотел прикрыть за собой дверь, но вдруг почувствовал, что дверь сопротивляется и не дает себя закрыть. Так и есть – Светлана стояла у него за спиной и даже за косяк ухватилась, всем своим видом показывая: вы не будете говорить обо мне без меня! Костя был обескуражен таким явным неповиновением. Но не только резкие – даже строгие слова сейчас, при расставании, были невозможны.
– Я вас слушаю, – сказала Наталья Николаевна с таким спокойствием, как будто не было вовсе упрямой девчонки около двери.
Но Косте Светлана мешала, не хотелось при ней говорить о ее родных… Ну как бы это поосторожнее?.. Впрочем, после первых же коротких фраз Костя почувствовал, что Наталья Николаевна уже все поняла и знает уже о Светлане, а может быть, и о нем самом гораздо больше, чем он мог бы ей рассказать.
– Вы прямо с вокзала?
– Нет, я заходил еще в наркомат, потом мы искали долго…
– Видите ли, товарищ лейтенант, жалко, что вы не оставили девочку прямо на вокзале, в детской комнате. Ее бы направили в приемник, а оттуда
