командирам приказано гнать оттуда нашего брата по шее.
– Как по шее? – вспылив и еще больше покраснев, вскричал Коля Колокольчиков. – Это… своих-то?
– Да вот! – И Тимур вздохнул. – Это своих-то! А теперь, ребята, давайте к делу.
Все расселись по местам.
– В саду дома номер тридцать четыре по Кривому переулку неизвестные мальчишки обтрясли яблоню, – обиженно сообщил Коля Колокольчиков. – Они сломали две ветки и помяли клумбу.
– Чей дом? – И Тимур заглянул в клеенчатую тетрадь. – Дом красноармейца Крюкова. Кто у нас здесь бывший специалист по чужим садам и яблоням?
– Я, – раздался сконфуженный голос.
– Кто это мог сделать?
– Это работал Мишка Квакин и его помощник, под названием «Фигура». Яблоня – мичуринка, сорт «золотой налив», и, конечно, взята на выбор.
– Опять и опять Квакин! – Тимур задумался. – Гейка! У тебя с ним разговор был?
– Был.
– Ну и что же?
– Дал ему два раза по шее.
– А он?
– Ну и он сунул мне раза два тоже.
– Эк у тебя все – «дал» да «сунул»… А толку что-то нету. Ладно! Квакиным мы займемся особо. Давайте дальше.
– В доме номер двадцать пять у старухи молочницы взяли в кавалерию сына, – сообщил из угла кто-то.
– Вот хватил! – И Тимур укоризненно качнул головой. – Да там на воротах еще третьего дня наш знак поставлен. А кто ставил? Колокольчиков, ты?
– Я.
– Так почему же у тебя верхний левый луч звезды кривой, как пиявка? Взялся сделать – сделай хорошо. Люди придут – смеяться будут. Давайте дальше.
Вскочил Сима Симаков и зачастил уверенно, без запинки:
– В доме номер пятьдесят четыре по Пушкаревой улице коза пропала. Я иду, вижу – старуха девчонку колотит. Я кричу: «Тетенька, бить не по закону!» Она говорит: «Коза пропала. Ах, будь ты проклята!» – «Да куда же она пропала?» – «А вон там, в овраге за перелеском, обгрызла мочалу и провалилась, как будто ее волки съели!»
– Погоди! Чей дом?
– Дом красноармейца Павла Гурьева. Девчонка – его дочь, зовут Нюркой. Колотила ее бабка. Как зовут, не знаю. Коза серая, со спины черная. Зовут Манька.
– Козу разыскать! – приказал Тимур. – Пойдет команда в четыре человека. Ты… ты и ты. Ну все, ребята?
– В доме номер двадцать два девчонка плачет, – как бы нехотя сообщил Гейка.
– Чего же она плачет?
– Спрашивал – не говорит.
– А ты спросил бы получше. Может быть, кто-нибудь ее поколотил… обидел?
– Спрашивал – не говорит.
– А велика ли девчонка?
– Четыре года.
– Вот еще беда! Кабы человек… а то – четыре года! Постой, а чей это дом?
– Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе.
– «Спрашивал – не говорит», – огорченно передразнил Гейку Тимур.
