в заложниках гражданских. Бесшумно подходя к каждой двери, мы прислушивались. Раненых и закованных зеков оставили за большими дверями, под охраной одной из мигуми.
Нужную дверь обнаружили быстро.
Девятьсот пятьдесят первая указала на кабинет, где тихо стонала женщина. Дав ей разрешение на действия, я отошла к стене. Девятьсот пятьдесят первая лучше любой из нас в том, что касалось электроники. Взломать компьютер, кодовый замок, вскрыть любые двери и даже угнать хоть левиакар, хоть крейсер – это все к ней. Таких талантов среди мигуми еще поискать, и мне безоговорочно повезло, что служит она под моим руководством.
Тем временем моя подчиненная уже размагнитила замок на двери и без единого щелчка распахнула дверь. Все влетели туда разом. Но увидели совсем не то, что ожидали. Заключенных здесь не наблюдалось. У дальней стены сидели два охранника со спущенными штанами, заляпанными кровью и прочими биологическими жидкостями, а в противоположном углу, постанывая, корчилась от боли их изнасилованная коллега. Она была обнажена, на теле виднелись синяки, лицо разбито, нос кровоточил. Следы на бедрах говорили о том, что женщина была невинной. Это и понятно: все отношения между мужчиной и женщиной до вступления в брак были под строгим запретом. Такова политика правительства: нет случайных связей, нет нежеланных беременностей и кучи брошенных в роддомах младенцев, нет и проблем с вынужденными союзами. А значит, и число разводов опустилось к минимуму.
Изнасилование каралось жестоко, вплоть до смертной казни. И то, что эти двое сотворили такое, не совсем укладывалось в моей голове. Остальные тоже смотрели на охранников в недоумении, и только подошедшие сзади заключенные с конвоиром весьма точно подметили:
– А вы еще нас за зверей держите. Эти-то чем лучше?
И вот ведь даже крыть нечем. От заключенных этого в принципе и ждали, но чтобы свои же! Первой отмерла моя начальница.
– Семьсот сорок шестая, что там у вас? – неуместный вопрос, она и сама прекрасно видит, что тут у нас. – Доложите.
– Слушаюсь, девяносто шестая.
Что тут докладывать-то? Я идентифицировала личность пострадавшей и включила громкую связь так, чтобы приказы начальства были слышны всем.
– Двое гражданских, Рихт Маурс и Жезе Вьен, обвиняются в изнасиловании своей коллеги – Кожетты Лавьер, и причинении ей травм предварительно средней степени тяжести. Доказательства виновности… – я замялась, – налицо. Вы можете сами оценить их внешний вид.
Начальство сопело и не торопилось принимать решение. Как по мне, так пристрелить их тут же и все. Но это же мужчины, гражданские, а значит, даже перед такими мразями расшаркиваться станут.
Однако последующий приказ меня поразил.
– Приказываю ликвидировать обвиняемых, их вина не вызывает сомнений. Выполнять.
Слова девяносто шестой четко прозвучали на всю комнату. Охранники отмерли и протестующе замычали,
