потянул волосы, заставляя её откинуть голову, выставляя вперёд маленький подбородок, беззащитно демонстрируя шею и бьющуюся синюю венку…
Женя всхлипнула, уставилась на Богдана, он вдруг заметил – глаза у неё зелёные, почти кошачьи, и в то же мгновение, не давая себе подумать, отступить, отказаться от безумной мысли – накрыл губами её губы.
Впился требовательным поцелуем, без прелюдий раздвигая женский рот настойчивым движением языка, завоёвывая пространство с агрессией захватчика. Крош замерла, резко вздохнула носом, издала неясный звук и скользнула языком навстречу, податливо принимая напор целующего.
Короткий, безумный миг, переросший во что-то большее, неясное, на разрыв шаблона и аорты. Богдан открыл глаза, впился взглядом в зажмуренное лицо Крош, почувствовал лёгкое скольжение рук на своих плечах и ошеломляющий отклик на взрывной, спонтанный, жёсткий поцелуй.
Твою мать…
Пришлось ослабить напор, выпустить прядь волос, осторожно отпрянуть, не сводя взгляда с порозовевшего личика Крош. Она глубоко дышала, рот остался приоткрытым, глаза распахнулись, осознанно смотря на Богдана, и только ямочки на щеках спрятались, словно в стеснении.
– Крош… это… Прости. Я действительно не знал, как тебя успокоить.
– Понимаю.
– Это ничего не значит.
– Естественно, ничего не значит, – как робот ответила Женя, моргая, как перепуганная сова.
– С тобой всё хорошо? Живот не тянет, не болит?
– Всё хорошо, – Крош обвела взглядом помещение вокруг себя.
– Он ушёл, больше не вернётся, – поспешил уверить Богдан. – Если будет необходимость, найму охрану.
– Не будет. Я пойду, ладно? – она тяжело поднялась, потопталась на одном месте. – Со мной всё хорошо. Ужинай без меня, – Богдану показалось, Женя вздрогнула, готовясь снова заплакать.
Удостовериться ему не дали, Крош ушла к себе, пресекая путь щелчком защёлки межкомнатной двери.
Твою мать…
Глава 17
Алина сидела в приёмной, сливаясь с окружающей обстановкой. Вопли Павла Петровича слышали, кажется, даже на улице при закрытых окнах. В приёмной же, как и на всём этаже, тряслись стены от ора начальника.
Богдан сдерживался, сверля взглядом пейзаж за окном. Смоклое небо, угол крыши соседского дома, серый фасад, отблески уличных фонарей, отсвет проносящихся автомобилей, блики светофоров. Вчера выпал первый снег, к утру растаял, оставляя грязные лужи на асфальте и размокшие газоны.
Женя вытащила его гулять почти в одиннадцать вечера, решительно заявив, что на первый снег она посмотреть просто обязана. От души выматерившись про себя, он побрёл во двор изображать кипучую радость от блёклых осадков, покрывающихся смогом ещё до того, как укроют землю.
Естественно, он мог не ходить, Женя не просила составить ей компанию. Увидев человека-кита, натягивающего куртку
