уже после. Удивительно, скорее, что он столько протянул на зоне и вообще вышел, – он зеркалит позу Михаила. – Если тебе есть, что предъявить – говори.
Мы скрещиваем с ним взгляды. Острые, сканирующие, на выбывание.
– Да и образ жизни он вёл далеко не монашеский…
– Кстати, о монашках, – Михаил кивает головой в сторону зала. – Тебя, Сергеич, девица ждёт?
Я поворачиваюсь и вижу Василису. Стоит. Не подходит. Ждёт, когда заметят и разрешат. Что за…? Откуда девочка в двадцать лет знает правила поведения?
Владимир кивает ей, и она подходит к столу.
– Здравствуйте… – выдыхает, не поднимая глаз.
– Сядь, Вася, поешь пока, – он ставит перед ней тарелку, а я еле сдерживаюсь, чтобы не смести нахрен всю жрачку со скатерти. – Я ещё не закончил.
– Сергеич? – Михаил удивлён не меньше моего и внимательно разглядывает вновь прибывший «цветочный экземпляр».
– Своя она, – опережает все вопросы Владимир.
– Или твоя? – скалится брат.
Меня вспенивает. Пульс выколачивает вены в ожидании ответа.
– И это тоже, – отвечает Владимир на полном серьёзе.
Ну пиздец! Незаметно сжимаю-разжимаю кулаки. Если не уйду прямо сейчас, то завалю его.
– Срок тебе до завтра, Королёв, – встаю за столом в полный рост и швыряю тканевую салфетку в тарелку.
Вася вздрагивает, поднимает глаза, и я читаю в них настоящий животный страх. А мне насрать, детка! Её припухшие губы дёргаются. И я, несмотря ни на что, хочу их!
– Будь здоров, – Михаил встаёт следом за мной. – Подумай хорошо, Сергеич. Пора нам договориться.
– Я вас услышал, – Владимир наливает себе в стакан сок, давая понять, что роль радушного хозяина завершена. – И девочек своих соберите по периметру. Их катафалки квадратные народ распугивают.
– Завтра в семь потрудись быть на месте.
Не могу отказать себе в удовольствии и напоследок задеваю рукой бокал. Он разлетается по кафелю стеклянными брызгами. Это для неё. Ей хватит. Только легче не становится нихрена.
Хруст битого стекла стоит в ушах. Я точно знаю, что этот жест Ярослава предназначался мне. Полное презрение. Холодное и острое.
– О, Господи… – падаю лицом в ладони.
– Вася…
Я не вижу Владимира, но точно знаю, что сейчас он зажимает правый висок. Всегда так делает.
– У меня тоже был тяжёлый день. Ещё и Настя в кабинете бухая спит. Давай по старой схеме. Минуту рыдаешь. Я жду. Потом – только конструктив.
– Мне не нужна минута, – поднимаю на Королёва глаза.
Он внимательно смотрит на меня несколько секунд и кивает головой.
– Из больницы отписались. У парня того лёгкое сотрясение и перелом носа. Расскажи всё, что знаешь о нём.
