прижимая, как шипящую кошку.
Настоящая.
Но чужая.
Так что нечего засматриваться. На чужое. Знай, кошурка, свою печурку.
Алексей мысленно отвесил себе подзатыльник, но, несмотря на это, его переполняло ощущение гелиевого шарика. Хотя уж скорее боевого дирижабля. Но это мелочи.
Штык, насвистывая, отправился к морю.
И прямо сейчас море ему нравилось.
Он шёл, размахивая полотенцем в руке. Вдалеке были слышны вопли чаек и шум прибоя. Теперь даже солнце светило как-то добрее. И деревья, взявшие в окружение дорогу, были зеленее. Штык безошибочно определил место, где он подобрал Альбину, и заметил побуревшее пятно крови на брусчатке. Боже, какие мелочи – эти ваши проблемы из-за поломанного Джимми Чу.
Пройдя ещё минут пять, не больше, он оказался в песчаной бухте. Песок на пляже был ровненький, гладенький, как в песочнице. Ближе к линии воды стоял ряд деревянных лежаков с грибочками зонтов. Ближе к скалам была натянута волейбольная сетка. Но пока будущие звезды пляжного волейбола разминались в «картошку», гоняя мячик по кругу. Бурундук Вова радостно замахал ему рукой, как только заметил. Ждали только его. Из игроков. Кирилл, Владимир, Савелий и теперь Алексей – все были в сборе. Проблемы оказались со зрителями. Из зрителей была только Белочка Соня. Кошечку Алю и ленивицу Люсю назад отнёс сам Алексей. Не видно было и Евгении.
София Зубкова не стала довольствоваться ролью зрительницы. Она сидела на корточках в кругу, сверкая голой попой в бикини. Вид на верхнюю часть купальника тоже был зачётный. Упругие шарики млечных желёз торчали вперёд с той же твёрдой уверенностью, что и губы, напоминавшие утячий клюв. И сама чем-то напоминала утку.
Мозгами, например.
– Алексей, присоединяйтесь, – помахал ему рукой Сава.
– Сейчас, только окунусь, – Штык бросил полотенце на лежак. Тьфу ты, на шезлонг.
Маркелов с разбегу влетел в воду. Она обожгла холодом, по контрасту с разогретым телом. Но несколько уверенных гребков, и организм начал адаптироваться к новой среде. Штык отплыл от берега, перевернулся на спину и неторопливо погрёб в обратную сторону.
Да, всё-таки Штык любил море.
А море любило Штыка, удерживая в своих объятиях и покачивая, словно младенца в люльке. Так легко было забыть про все потери, невзгоды, тревоги, неопределённость и ущербность. Так просто было представить, что он сейчас один. Один в целой вселенной, и никому до него нет никакого дела. И принадлежит только себе самому. Словно только что родился.
– Эй, водоплавающий, жабры ещё не отросли?! – вырвал его из нирваны голос Савы Зубкова.
Алексей нехотя выбрался из воды и обсушил волосы полотенцем, глядя на бликующие волны. Удар мячом ниже поясницы и мужской смех напомнили ему, где и зачем он находится. Маркелов подхватил с песка мяч и направился к сетке.
Конец ознакомительного фрагмента.
