и одежда оказались в щедрой размазне сажных пятен и рыжей глины.
– Олежка-а, – позвала из коридора привычно мама.
– А? – Он быстро прикрылся одеялом и зажмурился.
– Я побежала! Завтрак на столе, пока!
– Пока, – отозвался едва.
Полежал, прислушиваясь к треску замка и удаляющимся шагам. Осторожно откинул одеяло. Не показалось. Одет. Хорошо, что без ботинок. А – нет, ботинки тоже тут.
Почесал лоб. Вспомнил, как был вчера на пустыре с Вовкой. Потом крик и девушка – бум, с неба. Потом собака, которая совсем не собака. Потом… проход через канализацию, что ли… куда ещё можно было провалиться на пустыре… Вечно люки не закрывают. Потом – бабка на стене, её «бе-бе-бе» и… всё, пустота. Ничегошеньки в памяти.
Будильник снова запищал. Олег машинально нащупал кнопку выключения, поднялся и побрёл в ванную.
Поглядел с опаской в зеркало. Оттуда на него смотрел горящими влажными глазами испуганный молодой человек с взлохмаченной шевелюрой, украшенной рыбьими очистками.
Вспомнил, как его облили супом в каком-то проулке.
Олег пустил воду в ванну, скинул перепачканную одежду на пол и забрался под горячий душ. Под ним сразу образовалось мутная жижа стекающей грязи.
Намыливаясь, Олег сто раз, наверное, прокрутил в памяти всё, что случилось с ним вчера. И с каждым разом произошедшее помнилось всё хуже, будто его смывало горячими струями душа.
Одевшись в чистое, Олег решил вдруг, что все его воспоминания могут быть просто реакцией на холод. Хотел замерзнуть – факт! А кто не знает, что замерзающим начинают сниться всякие фантастические вещи? Значит – замерз до умопомрачения. И потом как-то домой всё же добрался. В умопомрачении. Потому и не помнит ничегошеньки.
Эта мысль его немного успокоила. Не то чтобы совсем. Но другого логичного объяснения он не нашел.
Когда через пять минут Олег вошел в школу, в коридоре ему встретился завуч, Василь Петрович:
– Печегин, – сказал он строго (он всегда говорил строго, даже когда поздравлял на линейке первоклашек с Днём Знаний), – что с тобой? Ты в порядке?
– А что со мной? – пролепетал Олег, ощупывая непослушными пальцами узел галстука.
– Ты в зеркало с утра глядел? Да на тебе лица нет!
Олег посмотрел в своё отражение на стеклянной двери. Лицо было. Бледное пятно с мечущимися, лихорадочно сверкающими глазами.
– Ты не заболел? У тебя не грипп? – ещё строже спросил Василь Петрович (он больше всего боялся эпидемии, так как из-за неё каждый год ниже общерайонных показателей падали посещаемость и успеваемость).
– Нет, – пробормотал Олег, пробираясь вдоль стеночки к своему классу, – не грипп.
А сам подумал: «Точно! Когда грипп, то температура – будь здоров! Вот они оттуда, галлюцинации, и лезут! Замёрзнуть всё хотел, ха-ха. Вот и получил».
– Печегин! – поднял палец завуч. – С вирусом не шути! Немедленно в медпункт!
