сегодня одна ведьма на меня косилась странно, когда узнала, что ты готовишь и убираешь. Смотрела так, будто я ересь какую произнесла. Еще и не поверила, поди. Не знаешь, почему?
– Потому что у нормальных ведьм все делает магия. Или они сами, – отрезал Гришка. – Но я еще жить хочу, и желательно не в подпространстве.
Ах, так вот в чем дело.
– Гриш, ты ж меня покормишь, да? – просительно посмотрела я на домового, еще и ресничками на всякий случай взмахнула.
Гришка скуксился, пробормотал что-то о прожорливой хозяйке, но с лавки встал и отправился к печи.
Минут через пять мы с Васькой уминали рассыпчатую гречневую кашу с молоком и сахаром. Я еще и морсом запивала.
В общем, жизнь вернула свои краски и уже не казалась отвратной.
В таком настроении я и легла спать. Здесь, в новом мире, мне обычно ничего не снилось. Изредка появлялась во сне какая-то галиматья типа лабиринтов, в которых я вот-вот заблужусь, или старых темных чердаков. Но это было только из-за моей отзывчивости. Гришка утверждал, что мне надо меньше дурью маяться и принимать близко к сердцу чужие проблемы. Не сказать, чтобы я действительно остро реагировала на все, однако разреветься из-за тяжелобольного ребенка вполне могла.
Сегодня я спала без снов, проснулась бодрая и первым делом вскочила со своего спального места, чтобы сбегать по делам на двор.
Ну и как выскочила, так и заскочила обратно. С визгом.
Васька с Гришкой, сонные и оттого злые, показали взглядами, что хотят со мной сделать. Судя по ощерившемуся Ваське, ничего хорошего. А вот не надо было на лавке спать, тогда и не слетел бы с нее под мой ор.
– И что опять? – зевая, спросил Гришка.
– Там пауки. Много. Весь двор в пауках!
Гришка покрутил пальцем у виска, подошел к двери. Открыл ее. Закрыл. Посмотрел на меня и спросил:
– Кому ты успела досадить на шабаше?
– Я?!
– Меня там точно не было. Кто-то из ведьм был недоволен твоим поведением там. Кто?
– Понятия не имею, – передернула я плечами и искренне пожелала, – пусть вернутся к пославшей их в троекратном размере. Прямо на постель.
За дверью сразу же раздался жуткий свист. Затем все стихло.
– Дурная ты девка, Маринка, – устало покачал головой Гришка. – Это были вестники. Всего лишь. Они не несли с собой вреда.
Я высказалась. На русском народном. Затем выглянула за дверь и вышла наконец-то во двор.
Глава 9
Настроение после нашествия пауков было боевым. И ела я приготовленный Гришкой завтрак, обдумывая, куда бы слить накопившуюся энергию. Надо, просто необходимо было устроить этакое, ну, не знаю, бой стенка на стенку, полет голышом в ступах. Да что-нибудь!
– Она опять гадость замышляет, – покосился в мою сторону Васька. Он уже доел сметану, щедро наложенную в его блюдце Гришкой, и теперь откровенно скучал.
– Не опять, а снова, – огрызнулась я. – У вас тут каждый день какие-то сюрпризы, а виновата потом я.
– Теленок, –
