стороны. Низкий и крупный, скорее кабан, чем коршун, а по правую руку от него – хоть на своего похож: чуть выше ростом, чем Рони, может, и под небом ходить умеет.
Грубая улыбка потянула губы Рони, и он расправил плечи, как делал не раз перед Жанет. Пусть она и не видит его полета, но уж потом со слов хорошенько представит, как загнал он двух дуралеев, не вспотев.
И ветер повел его на юг, вдоль часовенного квартала, ближе к земле. Туда, где бедняки видят третий сон: трущобы Сан-Дениж. Много низких домов, да крыши хлипкие, дурной коршун точно провалится. Или, на худой конец, хоть застрянет.
Одно хорошо в погоне – нет смысла осторожничать, за шумом следить. Когда в спину метит коршун, не до деликатностей. А казенную черепицу пусть счетовод жалеет. Рони ее не щадил, выбивая из стана братьев, скидывая с краев сапогом, как дорожную грязь.
Так его и не нагнали, хоть под небом прошел две дюжины домов. Малых, длинных, с пристройками и без. Но и не отвалились коршуны по пути: обернешься – на хвосте две туши, алчут внимания, разве что пакости не кричат вослед – берегут дыхание.
На подходах к Сан-Дениж Рони снова почуял беду. И тут же увидел, как под луной раскинулись сети – многолюдный загон для воробья. Будто лес на крыше вырос – плечом к плечу, может, и ружья подобрали. Силки расставили заранее, будто знали, в каком районе укрываться надежнее. Старый капкан для крылатых. Только не для таких, как Рони.
Переметнувшись на соседний скат, он отогнал подлую мысль: о Серже, что плох в драке, если та приключится. О Лее, которой дольше часа не полетать, и дурне Ильязе, что насмерть разобьется, защищая ее от коршунов.
Не для того они знались семь лет, чтобы на эшафоте прощаться.
На крышах засуетились сторожи, согнанные на охоту: еще не поняли, что упустили. А даже как поймут, все равно не поспеют – Рони уже по дуге ушел, с пяти сотен метров не подстрелишь, еще и впотьмах.
– Счастливо оставаться, рябчики, – одними губами произнес Рони, отгоняя тревогу.
С десяток охранников вывели, по чердакам распихав, и все это – для одного него. А для стаи что негодяи сготовили? И думать страшно. Уходя влево, пересмотрев маршрут, Рони почти скалился от азарта. Сейчас познают коршуны, каково это – летать по запутанному пути привозов и нырнуть в квартал знати. Со второго на четвертый не взлетишь без крыльев, а даже с ними – повиснешь как муха в сети. А знать так строит уже полвека, среди них не полетаешь без оснастки и навыка: кабан далеко не прыгнет, а второму и десяти прыжков не сдюжить. Хорошо, что Жанет так любила чистить чердаки богачей – без нее Рони бы и сам по земле ползал.
А вот и роскошные шапки дуплексов, кирпич апартаментов, хребты двухэтажных галерей.
Первый дом в квартале знати он уважил от всей души. Пробежал легко, не потревожив и пыли на черепице – как робкий ветер в летний зной.
За ним грохотали два сапога, едва поспевая. Но Рони не обманывался – всем нутром чуял, что преследователей осталось двое. Оба коршуна на одного воробья.
