а сером фоне: зеленый шарф, синие кеды, только накидка тоже была серой. «Я рыжая, вы не ошибетесь» – взволнованный шепот в телефонную трубку. Не ошибся.
Антон Никитин подъехал к забору, но в последний момент сердце все же екнуло, а голове мелькнуло: зачем? Варя и ЕГО дочь жили до этого без него, и дальше проживут, только в этот раз можно и помочь. Но Варя, скорее всего, опять откажется от денег и привилегий. Но ведь он решился. Он три дня мучился после того звонка поздним вечером. «Простите, что так… уже одиннадцать. Я не знала, звонить ли, но потом поняла, что так только хуже. Я не ради себя, я ради мамы».
Антон притормозил, аккуратно, чтобы не облить ребенка из лужи, потянулся и опустил окно. Девочка уже смотрела на него, неподвижно, даже не дышала, кажется. Сердце заухало в груди – она его копия, те же брови, глаза, нос, подбородок только Варин. Красивая девочка, очень. Он что, гордится уже?
– Ты Катя?
– Д-да.
– Садись.
Она села, очень аккуратно. От нее повеяло холодом.
– Замерзла?
– Немного.
Голос Варин.
– Сейчас поедем в кафе. Есть хочешь?
– Нет, в школе поела.
– Школьные обеды – это не еда.
– У нас хорошо кормят, – Катя повела головой.
Сердце чуть не выпрыгнуло. Он ведь с ней не виделись никогда, за исключением того раза, так она тогда в конвертике лежала, карапуз пяти дней от роду. Откуда у нее его жесты? Мама Антона говорила: «ну повел рогами, телок упрямый», когда он вот так качал головой, доказывая свою правоту. А вот Лешка этого жеста не унаследовал.
– Вот что, – откашлявшись, сказал Антон, – посидим в кафе, а ты сама решишь, что есть и пить.
Катя кивнула. Никитин уже отъехал от забора, когда случайно опустил взгляд на ее ноги и увидел темное пятно на колготках, на хрупкой косточке. Ноги у Кати были Вариными, изящными. Сложно было поверить, что у него взрослая дочь. По возрасту такая же, как Глеб. Вот только Глеб задиристый, колючий, а в Кате чувствуется мягкость, тоже Варина.
– У тебя ноги промокли.
– Да? – девочка посмотрела вниз, как будто только почувствовала. А может, и не чувствовала. – Там лужа была, я нечаянно наступила. Не страшно. Высохнут.
– С ума сошла? Какой у тебя размер?
– Тридцать семь. Я… это кеды порвались. У меня дома другие есть! – она заволновалась, возмущенно подняв рыжие брови.
– До дома еще добраться нужно.
Антон вырулил на Карасевскую, остановился у обувного.
– Это дорогой магазин!
– Это мои проблемы. Жди тут, с мокрыми ногами наружу не выходи.
Он зашел внутрь и сразу подозвал девушку-консультанта.
– Крепкие ботинки, тридцать седьмой размер, на молодую девушку. У вас есть возможность обмена, если не подойдут?
В этом магазине было все, и обмен, и возврат, и бонусы. Девицы старались изо всех сил, Антон даже пожалел, что не позвал Катю с собой, продавщицы наверняка и бровью бы не повели при виде ее убитых кед. С другой стороны, зачем лишний раз смущать девочку?
Девушки показывали ему модели, он мысленно переводил цены в евро, не успел еще переключиться после недавней поездки за границу и покупки подарков всей семье. Его не беспокоило, если ботинки окажутся дорогими, другое дело, если это будет какая-нибудь дешевая подделка.
– Вот, пожалуйста, удобная колодка, кожа мягкая, фиксация на ноге крепкая. Стиль классический, можно в школу ходить. К ним идут вязаные гетры двух расцветок, и шнурки, очень практично.
– Сколько?
Девушка назвала цену. Антон пересчитал в уме, сто восемьдесят евро, нормально. Он расплатился и вышел. У него отлегло от души: Катя сидела в машине, понуро наклонив голову.
– Вот, – он сел и положил коробку ей на колени. – Просто подумай о маме. Если ты разболеешься, ей будет еще тяжелее.
Катя медленно открыла коробку, покосилась с тоской вправо, на витрину магазина, подержала в руках черный ботинок с классическим квадратным каблуком.
– Спасибо, они классные.
Антон выдохнул:
– На здоровье. Там в коробке теплые колготки, я не знал, какие, взял темные, синие и черные. Я выйду, ты переоденься на заднем сидении.
Дальше они пошли пешком, до кафе оставался лишь квартал. Катя была голодной, Антон это видел, он в ее возрасте ел за пятерых. Он заказал грибной суп, мясо по-французски и вареники с вишней. Катя ела аккуратно, спокойно, опустив глаза. Антон ковырял
