всего лишь хочу, чтобы ты сказала, что значит это.
Он закатал рукава, обнажив предплечья, и что-то быстро произнес.
«Это» оказалось очень странной татуировкой.
От запястий и до локтей кожа на руках Альрема оказалась исчерчена светящимися фиолетовыми линиями, которые витиевато переплетались с зелеными узорами. Красиво.
Черт. Судя по тому, что подсказывала память демоницы, передо мной брачная татуировка. Точнее не брачная, а помолвочная. Зеленые линии – это магия Альрема… а фиолетовые – получается, моя?
– Мы действительно обручены, – мрачно констатировала я.
– Более то, – с видимым удовольствием откликнулся Альрем. – Нас благословили боги.
Ну да. В этом чудном мире магические контракты нередко получают высшее, божественное одобрение. Что и произошло. Получается, Риниссия и Альрем действительно подходят друг другу.
А для меня это означает, что разорвать такую помолвку будет в разы труднее, чем устную договоренность о браке с Таримом.
Желая убедиться окончательно, что все именно так плохо, как кажется, закатала собственный рукав. И изумленно уставилась на то, что предстало перед глазами.
Альрем, который тоже все увидел, издал возмущенное восклицание.
Да, на моих предплечьях тоже были узоры.
Вот только кроме зеленых и фиолетовых линий, нанесенных словно умелым мастером тату, на моей коже были и непонятные незавершенные штрихи. Они выглядели так, словно их начали рисовать, да так и бросили, не успев закончить.
И что бы это значило?
Судя по крайне недовольному виду лорда ди Раэтрана, у него было на этот счет как минимум предположение.
– Скажи, Рина, ты ведь разорвала помолвку с Таримом?
– Да, – ответила я, глядя в полные ярости зеленые глаза.
– Тогда почему я вижу на твоих руках свидетельство того, что у тебя есть еще жених? Еще один, кроме меня?!
Я молчала.
– Кто он, Рина? – вкрадчиво и обманчиво спокойно спросил Альрем.
Про лорда ди Раэтрана ходили разные слухи. Говорили, что он силен, опасен, владеет магией сразу нескольких стихий, и не оставляет за спиной врагов.
Я всегда относилась к этим слухам без должного внимания. Силен, опасен – так можно сказать про любого бессмертного. У эльфов только совершеннолетие наступает в пятьдесят, о чем тут можно говорить? Разумеется, прожив время, равное длине человеческой жизни, обзаведешься хотя бы опытом. А если ты еще и умен, то можешь добиться многого.
Альремом я никогда всерьез не интересовалась. Отправил меня дед в комитет по Контролю, к нему на обучение – значит, буду учиться. Какая разница, что из себя представляет глава комитета как личность?
Сейчас Альрем, судя по виду, был полон решимости вытрясти из меня правду любой ценой. Только вот незадача – я совершенно не знала, что ему сказать.
Точнее, не так. У меня были предположения насчет еще одного
