невозможны без глубокого освоения правовых принципов и практик, так как только право может являться основойсаморегулирования,выступающегокакальтернативанавязываниюрегулированию«сверху».
Самоизоляция Руси еще в Киевский период ее истории нарастала по мере того, как в Европе происходила правовая модернизация, неизбежно вытекавшая из жесткого конфликта светской и духовной властей.
Вместо рецепции римского права на Руси, повторимся, происходила рецепция византийской ортодоксии монгольского деспотизма. В результате право в российском социуме не смогло сформироваться как самостоятельная система, независимая от верховной власти, а до сих пор остается всего лишь одним из инструментов управления в руках этой власти.
Рецепция римского права произошла в России только в 19 веке и была чисто академической, она так и не успела затронуть широкие слои не только общества, но даже его интеллектуальную элиту, а муниципальная революция не произошла и по сей день.
Русская ортодоксия
Тот барьер, которым отгородила Русь от Европы языковая изоляция, оказался не единственным и даже не самым главным. В конце концов, такие барьеры преодолеваются с помощью переводческой деятельности, которая в Средневековье процветала как на Востоке, так и на Западе. Но только не на Руси, где почти монопольный контроль над культурой и культурными влияниями взяли в свои руки церковные ортодоксы.
Светское образование в Европе и Византии, конечно, играло подчиненную роль по отношению к духовному, но для становления Европейской цивилизации эта роль была колоссальной. Семь свободных искусств, преподававшихся в монастырских школах еще до появления университетов, проложили дорогу такой ранней форме средневековой рациональности как схоластика, которая, в свою очередь, немыслима без освоения наследия Аристотеля.
В Киевской Руси светское образование коснулось, по-видимому, только воспитания и досуга князей, которые иногда знали несколько языков, включая латынь и греческий. Одна из гипотез авторства одного из немногих памятников светской литературы этого периода – «Слова о полку Игореве» – заключается в том, что автором был сам князь Игорь. Даже если это не так, то, скорее всего, им был кто-то причастный к светскому образованию из самого близкого окружения князя. Но таких людей на Руси в то время были единицы.
Наличие «гуманистического» направления в культуре роднит Византию с Западом и, наоборот, противопоставляет ее средневековой Руси. Византийский гуманизм многими своими идеями и культурными смыслами перекликался с итальянским Возрождением. С другой стороны, в самой Византии его приверженцы, которых И. П. Медведев называет сообществом, «объединенным мечтой о свободнойи просвещенной человеческой личности», представляют собой такую группу средневековой интеллигенции, появление которой было совершенно немыслимо на Руси, где такому сообществу было просто неоткуда взяться, поскольку никакая даже
