в нем не хватало самого главного: информации о том, когда Дахху собирается возвращаться.
– Надеюсь, это не значит, что никогда, – цокнула языком Андрис.
– Надеюсь, вы уберете свой бардак! Не заставляйте меня пожалеть о своем голосе, Страждущая! – рявкнула проходящая мимо нас Селия, которая, освободившись после комиссии, уже проводила экскурсию по ведомству для новеньких Ловчих-мальков.
Едва мы сложили посылки обратно и Андрис повезла их дальше – мумию она закинет в наш кабинет, – как из шахты восточной лестницы в холл ступил Полынь.
Он выглядел точно так же, как полчаса назад – руки в карманах хламиды, волосы веселым дыбом, цепкий прищур и ни к чему не обязывающая улыбка. Он кивал коллегам, коллеги приветствовали его, и все это казалось совершенно привычным, но…
При всем внешнем благополучии от Ловчего сейчас исходила такая усталая обреченность, что я просто обомлела. Будто посреди весеннего ведомства, облаченного в белое, зеленое и золотое, вдруг заклубилась ночная ливневая туча.
Кажется, никто этого не замечал, но никто здесь и не знал Полынь так, как я.
– Что случилось? На тебе лица нет! – шепнула я, когда Внемлющий приблизился.
Он посмотрел на меня этим непривычным, до странности тоскливым взглядом, явно не предназначенным «на выход», потом наклонил голову, моргнул, и… Аура тоски ушла, как по волшебству.
– Все хорошо, малек, – как ни в чем не бывало соврал Ловчий, беря меня под локоть. – Время праздновать. Сегодня мы все-таки доберемся до «Сонного гроша»!
Выходя вслед за Внемлющим из ведомства, я не стала напоминать ему, что я уже не малек.
Вскоре мы сидели в очаровательном кафе на Ратушной площади. На нашем трехногом чугунном столике царил поздний завтрак.
Уж не знаю, как так получается, но для настоящего шолоховца именно завтрак всегда – самая привлекательная страница в меню. Рестораторы давно просекли это, сделали завтраки круглосуточными, и из лесного словаря, как мне кажется, скоро просто исчезнет унылое слово «обед».
Завтрак раз. Завтрак два. Завтра три. А потом – изысканный ужин. Никаких скучных ланчей, нет.
Веранда кафе располагалась в тени старого платана. Над нами шумела листва, под ногами курлыкали голуби. Площадь вся переливалась в лучах высокого солнца: мозаичное панно, фонтан, несколько клумб. Справа по курсу светлела набережная реки Арген, а напротив нас колокольня Ратуши готовилась чествовать новый час. Огромный колокол по имени Толстяк Бенджи где-то там, наверху, с нетерпением ждал появления звонаря…
Колокола любят звонить.
Я, завернувшись в плед, похлопывала чайной ложкой по густой молочной пене: пена пружинила и иногда хихикала отдельными вылетающими пузырьками. Кофе под ней терпеливо ждал. Полынь поглядывал на свою крохотную чашечку с неопределенно-смолянистой дрянью, которую госпожа кофейница загадочно назвала «выбором настоящего джентельмена».
По-моему, Полынь боялся это пить.
Вместо
