Две ночи она провела с Бесом Ожским и родила ему троих сыновей, без любви, без нежности. Он предпочел пустить в ход силу, обман и колдовство в придачу. А чем еще прикажете объяснить ее не раз уже проклятую слабость в ту ночь, когда были зачаты близнецы. Наверное, по большому счету, этот человек был вправе отомстить и ее отцу Бьерну Брандомскому, и ее мужу Гарольду Нордлэндскому, но этот большой счет не для благородной Сигрид.
В любви меченого Сигрид не сомневалась, но уж очень странной была эта любовь, рождавшая в ее душе протест и возмущение и против него, и против самой себя, которая хоть и не отвечала, но позволяла себя любить. Кое-чего этот человек от нее уже добился и почти без ее согласия. Недаром же его называют Черным колдуном. Меченый ей действительно нужен, но вовсе не как женщине, а как королеве. И, пожалуй, стоит ему сказать об этом прямо.
– Мне нужны деньги, владетель Ожский.
Бес оторвался от колыбели и удивленно посмотрел на женщину:
– Все доходы Ожского замка в твоем распоряжении.
– Деньги нужны не только мне, они нужны Отранскому.
– Почему же благородный Гаук сам не попросил их у меня?
– Благородный Гаук считает, что любовнице Беса Ожского сделать это гораздо проще, – зло проговорила Сигрид. – Все они считают Сигрид Брандомскую потаскухой, которая отдается меченому за золото и за помощь в спасении государства.
– И ты позволяешь им так думать?
– Позволяю, – надменно вскинула голову Сигрид, – потому что это правда. Королевы ничем не отличаются от прочих женщин, и когда им платить нечем, они платят своим телом.
– Положим, ты платишь не слишком щедро, – усмехнулся Бес.
Сигрид уже подняла руку, чтобы влепить ему пощечину, но передумала. В конце концов, он впервые недвусмысленно высказался о своих желаниях, хотя и в издевательской форме. Но от Беса Ожского большего ждать, пожалуй, не приходилось.
– Так ты дашь золото? – спросила она с вызовом.
– Дам конечно, – легко согласился он.
Сигрид была разочарована, и тут же рассердилась на себя за это неуместное разочарование. Неужели ей действительно хочется, чтобы этот двусмысленный разговор продолжался дальше?
Бес, как ни в чем не бывало, расположился в кресле у камина и пристально смотрел на Сигрид насмешливыми темными глазами. Самым умным было бы выставить его за дверь, но у нее накопилось к нему слишком много дел, так что приходилось терпеть его вызывающее поведение.
– Твой сын Тах спутался с Гильдис Отранской, это может не понравится благородному Гауку, а ссора с ним нам сейчас ни к чему.
– Но это ведь, кажется, вполне соответствует планам покойного Лаудсвильского, о которых он мне неоднократно намекал.
– Я рада, что ты даешь согласие на их брак.
– А я разве даю? – удивился Бес. – Хотя, если Таху нравится девушка, то почему бы и нет.
– Боюсь,
