давно не испытывал.
– Ты теперь всё время так будешь делать? – возмущённо бросает Райян.
– Как? – не понимаю я. Наши гляделки выбивают почву из-под ног, и вот я уже не помню, о чём мы только что говорили.
– Вот так! – она всплёскивает руками. – Ты не можешь отказаться от сотрудничества, но всё равно пытаешься быть самостоятельным и независимым от Джейкоба Тореса. Хотя при этом скоро станешь членом семьи Торесов. Это как минимум странно.
– Что конкретно тебе кажется странным? – роняю скептически. Наверное, я не хочу знать. Но зачем-то жду, что она ответит.
Райян откладывает папку, которую держала в руке. Скрещивает руки на груди, и её поза вдруг становится оборонительной.
– Ты мог отказаться от брака с Патрисией, – говорит она уверенно. – Очевидно же, что эта девушка тебя не волнует!
– Нет, не мог, – отбриваю я достаточно резко.
– Почему?! – продолжает она допытываться. – Ты свободный человек. Ты мог отказаться!
Я тяжело вздыхаю. Зажмурившись, сжимаю переносицу двумя пальцами. Пигалица уже второй день вызывает головную боль.
– Послушай, – начинаю, открыв глаза и приближаясь к девушке, – нет ничего ужасного в браке по расчёту. Это нормальная практика. Какая разница, с кем состоять в брачных отношениях? Совсем необязательно привязываться к каким-то чувствам, которые люди называют любовью. Я предпочитаю называть брак выгодной сделкой, не более.
– То есть ты считаешь, что вполне нормально жить без любви? Не знаю… Делить постель без любви? Заниматься сексом тоже без любви?
Я криво ухмыляюсь, упираюсь ладонями в стол и склоняюсь к лицу девушки:
– А ты всех, с кем спишь, любишь?
Она возмущённо округляет глаза. Её рот открывается, Райян словно давится воздухом, а потом рот захлопывается, а поджатые губы превращаются в тонкую линию.
Похоже, сексом она всё же занимается не только по большой и великой любви. Слава Богу…
– А знаешь, – продолжаю я задумчиво. – Твой интерес ко мне и Патрисии кажется мне странным.
Я смотрю на неё, прищурившись и склонившись ещё ниже к её возмущённому лицу. В нос ударяет запах розы и цитруса – очень вкусно… Говорить становится сложнее, и я, коротко улыбнувшись, отстраняюсь и сухо бросаю:
– Осторожно, Райян. Я могу подумать, что ты ревнуешь.
Обычно на то, чтобы ответить колкостью, у неё уходит секунды три, не больше, но не в этот раз. Девушка напряжённо молчит, просверливая на моём лице дырку грозным взглядом.
– Ты себя переоцениваешь, Доминик, – пренебрежительно бросает в итоге. – И давай лучше займёмся делами, чтобы я, наконец, смогла вернуться в свой номер.
– А чем тебе не нравится мой номер? – поддеваю её, стреляя взглядом в дверь спальни.
Она всё ещё может рассчитывать на быстрый секс, если
