чистыми и то лишь по одной причине – они стояли на самом верху.
Две больших лени скрестили шпаги, дуэль была недолгой – победила та, что за «мне влом бегать по всему жилищу и собирать, а потом мыть. Лучше табуретку пододвину».
Деревянные ножки царапнули местами растрескавшийся и потемневший от времени паркет.
– Потом почищу твою сковородку, – фыркнул Лев и капнул в воду немного моющего средства.
– Тебе не надоело еще? – улыбнулась девушка.
– Я делаю это один раз в год, – он пожал плечами и с любопытством уставился на Риту, которая запрыгнула на табурет в коротком домашнем халатике в цветочек и потянулась за чашкой.
Смотреть на эти стройные, точеные ножки и чуть приоткрывшуюся округлость… да какой мужчина это выдержит?!
– Давай помогу, – подошел и схватил рукой чашку на секунду раньше.
– Я са… – договорить она не успела. Одна из ножек табуретки с тихим треском переломилась пополам.
Выбор между чашкой и девушкой был очевиден. Фарфор летит в сторону, а визжащая девушка прямо ему в руки, испуганно обхватывает шею и прижимается.
– В следующем году мне прихватить с собой набор инструментов? – смеющийся шепот заставил ее очнуться, вздрогнуть и отпустить львиную шею на свободу.
– Думаю, я до следующего года такими темпами не доживу, – шумно выдохнула Рита, пытаясь скрыть смущение и преодолеть неловкость. Обычно она легко выкручивалась из любых странных ситуаций, но сейчас вариантов не было. Даже шутка вышла какая-то неправильная. В этом Лев был с ней согласен.
– Не шути так, – смеха в шепоте больше не было. – Ты опять без тапок, – проворчал он недовольно и, аккуратно переступив через осколки, донес ее до дивана.
Чтобы не упасть, Рита снова обхватила шею и невольно прижалась к нему сильнее. Иногда это так приятно, когда кто-то носит тебя на руках, заботится о сковородке и ругает за отсутствие тапочек. Когда рядом есть кто-то, кому на тебя не плевать.
– Посиди здесь. Я уберу…
Взгляды на секунду пересеклись. Так близко, что страшно выдыхать, потому что два потока воздуха пересекутся и все станет слишком интимным, но не дышать невозможно. Выдох одновременно. Голубые глаза против карих. Свет и блеск против темноты и таящейся в глубине глаз боли.
За доли секунды невидимые нити сплетаются в клубок, который уже не распутать. Кто-то резко дергает и обе жертвы подаются вперед. Сталкиваются губами. Живых нет, только сумасшедшие.
Отросшая борода чуть царапает кожу, но это неважно, когда губы сами приоткрываются навстречу поцелую. Впервые за много лет Рита сдалась, позволила себе ответить так, как хочется. Отдаться моменту, яркой вспышке безумия, искре на старой пожарной станции.
Лев отстранился первым. Он глубоко дышал, захватывая в плен легких пропитанный ее удивительным травяным ароматом воздух.
Что произошло? Помутнение? Помешательство? Она все еще
