не знала даже Лика, внушала ощутимый дискомфорт.
– Во сне были другие люди? – не отстал мужчина, по-прежнему внимательно разглядывая меня, – Возможно, вот эти.
Прежде, чем я успела ответить отрицательно, Тимур уже выложил на стол поверх фотографий Кристины какие-то сделанные от руки наброски. Всего изображений было три, и на каждом было по мужчине. Впрочем, одного я назвала бы даже скорее парнем – на вид ему было лет двадцать пять или даже меньше, а вот двое других казались значительно старше его. Впрочем, лица эти я видела впервые в жизни.
– Нет. Людей во сне кроме меня и Кристины не было. Был только лес и дикий волк, который загнал меня к телу Кристины, – медленно проговорила я, задумчиво разглядывая рисунки, – А этих людей я вовсе не видела ни во сне, ни в реальности. А кто они?
– Свидетели, – лаконично отозвался Тимур, убирая изображения, – Если вы всё-таки их где-то увидите, то позвоните в наш отдел. Ладно?
Теперь уже мне было очевидно, что он соврал. Возможно, что это и есть те подозреваемые, которые, по мнению психологов, входят в группу похитителей.
– Ладно, – без особых раздумий согласилась я.
– Выходит, что друзей с того периода жизни у вас не осталось, – подытожил Тимур, но тон его звучал несколько вопросительно.
– С того времени не осталось, – подтвердила я, – Весь мой нынешний круг друзей и знакомых – это ребята с периода обучения в университете и последних двух лет работы.
– Что ж, тогда последний вопрос, и я вас верну подруге, – мужчина снова едва заметно приподнял уголки губ. Вообще по его поведению было отчётливо заметно, что даже подобное слабое выражение эмоций для него – огромная редкость.
Тимур поднялся со стула и подошёл к доске, которая стояла на подпорках между его столом и столом того недовольного блондина у окна. Большую часть поверхности этой доски занимала карта города, поверх которой психологи прикрепили фотографии с какими-то подписями. Снимки размещались в выделенных местах, отчего легко было догадаться, что они отмечают места, где жертвы были в последний раз перед исчезновением.
– Эти лица не кажутся вам знакомыми, как это было с Кристиной? Николай, двадцать два года, – Тимур указал на смуглого блондина, чей портрет был приколот рядом со сквером в другом конце города, затем переключился на остальные изображения, – Кира, двадцать лет. Станислав, тридцать девять лет. Юля, двадцать три года. Кристина, двадцать лет. Константин, двадцать четыре года.
Я, будто на экскурсии, послушно переводила взгляд от одного снимка к другому, начиная уже чувствовать вину перед этим психологом. Если лицо Кристины оказалось мне знакомо хотя бы по сну, то эти люди не вызывали ассоциаций вообще. Единственное, что я смогла сообщить за весь этот разговор Тимуру, было коротким рассказом о детстве Сакуры, и на этом моя помощь полиции, кажется, вовсе закончилась.
– Глухо? – по выражению моего лица заключил мужчина.
– К
