прямо со службы на посту наблюдения забрали с собой в отряд солдата-срочника, затаившего обиду на сослуживцев. Позже он рассказал, что по возвращении из наряда хотел на заставе застрелить двух своих обидчиков и покончить с собой. Бывало не раз, что тревога оказывалась ложной, однако во всех случаях она никогда не была связана с терроризмом и тем более угрозой иностранных спецслужб или разглашением государственной тайны.
Мальцев позвал сотрудника, вместе они вскрыли сейф офицера – куратора источника. Полистав материалы дела на агента «Петр», ничего указывающего на алкогольные или психологические проблемы конфидента, он не нашел. Запомнил фамилию и имя «Петра», адрес проживания в поселке, взглянул на фотографию. Подумав с минуту, пошел к начальнику Службы. В кабинете, не вдаваясь в подробности, объяснил последнему острую необходимость выехать в село Турий Рог. Начальник службы никогда не задавал лишних вопросов, так как отделение СБ ему подчинялось только в административно-хозяйственных делах, а вся оперативно-служебная деятельность замыкалась на Управление. Однако в голове умудренного опытом 23-х лет службы войскового командира уже давно укоренилась мысль, что никакие оперативно-разыскные, а тем боле пресловутые, по его мнению, разведывательно-контрразведывательные мероприятия не стоят очевидного для него (но не для окружающих) риска потери людей в глупых ДТП. Как он любил выражаться: «Господа оперативные работники, подвиги нужно совершать по плану, на трезвую голову, сугубо в рабочее время и в нормальных погодных условиях». Его тоже можно понять, ведь он персонально отвечает за жизнь и здоровье сотен людей. В случае удачи рисковых оперов он, конечно, будет поощрен, но если кто-то по глупости пострадает, на его карьере может быть поставлен крест… и не только. Мальцев знал эту командирскую особенность, тем более не имел права разглашать истинное содержание полученной информации. Поэтому сослался на якобы возможный острый конфликт, назревший на заставе и грозивший вылиться в ЧП. Какие-то подробности будут известны только после выезда на место.
– Чёрт! – выругался полковник. – Их там снегом завалило, так они сутки, что ли, вместе в одном помещении спокойно прожить не могут?! 5–6 ноября – «день стоп», выезды на участок – строго с разрешения Управления. Давай ты сам тогда по своей линии обоснуй необходимость и запрашивай разрешение выехать. Я команды все здесь дам. Кого-то возьмешь с собой?
– Я на личной машине, на джипе, с кем-нибудь из оперов лучше проскочу, а то такую бодягу сейчас раздуют из этого… Там ситуация, может, яйца выеденного не стоит, а объяснять потом придется… С участка уже доложу Вам, что как. Пока нет смысла суету поднимать.
Опера часто так поступали, в принципе, использование личного транспорта в служебных целях запрещалось, однако это было зачастую удобней и эффективней, поэтому, как и с телефонами, все знали, что нельзя, но, как всегда, «строгость запрета смягчается необязательностью его
