окружающих и чувствуют над вами власть. Я им власти над собой не дам.
– Я была права. Ты сильная, Арина, – с грустной улыбкой говорит Алма.
– Ариелла тоже была сильной, просто в какой-то момент устала бороться. Потеряла смысл жизни. И поэтому сдалась. Теперь я буду бороться за нас обеих. За нее и за себя.
– И за Лану?
– И за Лану, – задумавшись на секунду, соглашаюсь я.
Не смогу я бросить ее в беде.
– Я буду рядом и помогу всем, чем смогу, – решительно отзывается няня.
– Спасибо. Я это очень ценю, Алма. И называй меня Ари. Теперь это мое имя.
Как только смущенная Лана забирается в постель, Алма желает нам доброй ночи, гасит свечи и уходит к себе.
Первое время мы с Ланой молчим. Не знаю, о чем она думает, лично я просто устала. Мне нужна минутка тишины, чтобы разобраться в себе.
Попасть в другой мир и жить чужой жизнью, решать чужие проблемы ой как непросто. Мне очень хочется вернуться домой, но мысль о том, что придется бросить Алму и Лану, вызывает отторжение. Сама не понимаю, как успела за такое короткое время проникнуться к ним теплом. Но это так. Я не могу не думать о том, что ждет их в этом мире без меня. Не то чтобы я могла по одному своему желанию сделать их жизнь сказочной и безоблачной. Нет. Просто я чувствую, что нужна им. Обеим.
Алма жила заботой об Ари. Теперь, когда ее не стало, появилась я. Внешне полная ее копия. И Алма приняла меня, она видит во мне свою Ари. И я совсем не против этого. Ведь отчасти я стала ею. У меня ее воспоминания. Даже чувства, что Ариелла испытывала, находят отклик в моем сердце.
Я уже не та Воронцова Арина, которой была еще совсем недавно. Я что-то среднее между Ариной и Ариеллой. Совершенно новый человек с жизненным опытом обеих девушек.
– Ари, – робко зовет меня Лана.
– Да? – повернув в ее сторону голову, отзываюсь. В темноте девушку плохо видно, но я чувствую, что она смотрит на меня.
– Ты изменилась.
Я задерживаю дыхание. Неужели так сильно заметно? Мы ведь всего ничего с Ланой общаемся, а с Ари она и вовсе почти не говорила.
– Ты стала увереннее и смелее… Я рада, что ты больше не прячешься от реальности.
– Побывав на грани смерти, по-другому начинаешь смотреть на все. Приходит понимание, что жизнь слишком недолговечна, чтобы проживать ее по чужим правилам, трясясь от страха, – тщательно подбирая слова, говорю девушке.
– Значит, ты не выйдешь за господина Хруда? – через секунду снова спрашивает Лана.
– Нет. Не выйду. – В своем решении я уверена.
– Но… граф Белфрад не простит тебе такого своеволия, – с волнением говорит Лана.
– А мне и не нужно его прощение, – немного резче, чем хотела, отвечаю я. Стоит вспомнить графа, как в груди начинает печь от гнева.
– Снова сбежишь? – понизив голос до шепота, интересуется она.
– Да, сбегу.
Это
