дверь открыта, как и всегда.
Уже без спешки, оглядываясь по сторонам, изучая каждый угол и каждое окно, Себ пошёл к дому.
Обычный вечер обычной многоэтажки. Где-то орут дети. Левее ругаются супруги. Мигранты. Язык незнакомый. Справа из открытого окна визжит какая-то попса.
Наверх Себ пошёл пешком – просто на всякий случай. Лестничные пролёты, похоже, уже много лет служили общественными курилками – они были завалены окурками, заплёваны и провоняли насквозь. Стены кто-то изрисовал маркерами, и ничего художественного в рисунках не было.
На пятом этаже Себу встретились трое курящих подростков – едва услышав шаги, они оборвали разговоры и проводили его настороженными взглядами.
Больше никого.
Дверь в квартиру Джима оказалась закрыта, но не заперта. Себ, жалея, что у него нет с собой перископа, осторожно её приоткрыл, заглянул в щёлку. И стало ясно – будь у него хоть три перископа, они оказались бы бесполезны: внутри стояла кромешная темнота.
«И получаем пулю в голову», – подумал Себ, но всё-таки открыл дверь, сразу же пригнувшись и отступая назад. Выстрела не последовало.
Тусклый свет с лестничной клетки не сумел разогнать мрак, и Себ безнадёжно всматривался в черноту. Закрыл глаза, полагаясь на слух – и различил тяжёлое хриплое дыхание.
– Сэр.
Тишина.
– Джим!
В квартире должен быть чёртов свет! Но, учитывая её размеры, Себ мог бы ходить вдоль стен очень долго.
– Джим! – повторил он громче, закрыл за собой дверь и включил фонарик на телефоне, заскользив лучом перед собой.
Сначала он видел только хлам: книги, пустые коробки из-под конфет, пистолеты разных марок и калибров, гитара с отломанным грифом, множество бумаг, исчёрканных и исписанных, залитых чаем или кофе из пустых треснутых чашек и мятых стаканчиков. Но вот пятно света выхватило снятые ботинки. За ними – скомканные брюки. Рубашку. Наконец, Себ нашёл Джима. Он сидел в одних трусах на полу возле дивана, сжавшись в комок, всклокоченный и дрожащий.
– Убери! – взвизгнул он, закрываясь ладонью от света, и Себ выключил фонарик, понадеявшись, что сумеет ни на чём не споткнуться.
Шаг за шагом, носком отпихивая пистолеты и горы бумаг, раздавив пару чашек, Себ пробрался к дивану и, прислушиваясь к рваному дыханию, присел недалеко от Джима.
Тут нужен врач.
Разгоняя машину, Себ опасался, что ему придётся иметь дело с пулевым ранением – и, в сравнении с реальностью, это был бы вариант получше. Он знал, как оказывать первую помощь раненным из огнестрела, но понятия не имел, что делать с таким Джимом.
– Джим… – повторил он, – в чём дело?
Снова молчание, только дыхание стало громче и резче, словно Джим с трудом проталкивал воздух сквозь лёгкие.
Себ чувствовал запах пота и болезненный жар.
Тишина, которую нарушали только хрипы, давила на уши. Темнота оставалась совершенно непроницаемой.
Нужно
