Фоули обменялись рукопожатиями. Мордовороты немного отошли и, вне всякого сомнения, занялись тем, чем изначально планировал заниматься сам Себ: принялись досматривать сны. О чём там боссы говорят – не их дело.
Фоули размахивал руками и дёргался. Толстяк улыбался, а потом вдруг побледнел и отшатнулся. Мгновенно произошло сразу несколько событий: Фоули наклонился, толстяк вскрикнул, один из телохранителей схватил Фоули за грудки. Себ включил целеуказатель, расположив подрагивающую красную точку аккурат между бровями толстяка.
Фоули отступил и поправил костюм. Толстяк вскинул руки, телохранители отошли назад.
«Эй, всё хорошо! Мои парни просто погорячились!» – Себ не слышал, но был уверен, что толстяк говорит что-то в этом роде. Мистер Фоули пожал плечами.
«Пустяки», – наверное, сказал он. Или: «Поаккуратнее! Мы же не хотим проблем, верно?» Себ не слишком хорошо его знал, чтобы придумывать за него реплики, но главное уловил: красная точка больше не нужна.
Что ж, может, мистер Фоули и не зря любил такие эффекты. Дешевле и проще, чем выстрел. С одним маленьким минусом – гарантированно раскрывает позицию. Но боссу до этого, пожалуй, нет дела. Всё равно в этом парке нигде больше снайпер и не может находиться, если он, конечно, не мартышка.
А потом один из больших парней достал ствол. Толстяк быстро шагнул за спину второго. Себ навёл прицел на телохранителя с пистолетом. Возможно, это просто угроза, и сейчас Себ одним выстрелом пустит под откос и встречу, и свою работу в корпорации. Толстяк что-то сказал из-за спины. Телохранитель напрягся – и Себ выстрелил ему в сердце. Попал точно – он упал без движения, зато с развороченной грудной клеткой. «М-200» всё-таки перебор, сгодилось бы что-то калибром поменьше.
Второй телохранитель тоже выхватил пистолет, но Фоули не обратил на него никакого внимания. Он опустился к убитому телохранителю, ощупал края пулевого отверстия и засунул внутрь палец. Вытащил. Обернулся снова к толстяку и его охране, но так, что Себ теперь видел его лицо, и медленно облизал окровавленный палец.
Толстяка тут же вырвало, а Фоули развернулся и картинно провёл всё тем же пальцем по шее.
Надеясь, что понял пантомиму верно, Себ закончил неудачную встречу ещё двумя выстрелами.
Интересная штука: после Бирмингема у него руки ходуном ходили. И он тогда сделал над собой серьёзное усилие, чтобы, вернувшись в Лондон, не засесть в пабе с чем-то покрепче пива. А в этот раз – ничего. Он как будто вернулся с очередной операции, может, с миссии «МорВорлд». Просто выполнил работу.
Заморачиваться на этот счёт Себ не стал, но порадовался, что его отпустило. Тем более, что ему было, чем заняться: дома на кухонном столе он нашёл толстую картонную папку, перевязанную зелёной с серебром ленточкой.
***
Себ лежал на продавленном диване и в который раз перелистывал бумаги. У Джексона Уилшира больше не осталось от него тайн. Досье, которое прислал Джим Фоули «в подарок», было исчерпывающим. Справка
