нужно уговорить ее, – сказал этот мудак. – Дайте несколько минут.
Я кивнул ему в сторону двери, и Кокорин чуть ли не с радостным визгом выбежал из комнаты. Прошло минут десять, когда я уже думал уходить и приказать своим людям, чтобы они забрали горе-муженька и как следует его проучили, но тут неожиданно дверь спальни открылась и вышла Оксана. Глаза ее были зареванные, щеки красные. Она уже была одета в серую юбку-карандаш и черный свитер. Еле сдержался, чтобы не заорать на нее, а этому мудаку башку не прострелить.
– Она готова, – довольным голосом проговорил Кокорин, выходя из спальни. Радуется, мразь! У меня челюсть заскрипела от злости.
– Вижу. Пошли. А ты, – обратился я уже к Ахмеду. – Закончи здесь.
Я ждал долго, пока девчонка дрожащими руками наденет на себя свой заношенный пуховик и обувь. Я открыл ей дверь, и мы вышли в подъезд. Подошли к лифту и я нажал на кнопку. Дверцы распахнулись, впуская нас. Оказаться в замкнутом пространстве с девчонкой было выше всех моих ожиданий. Она тряслась, словно осиновый лист на ветру. Вся бледная, худенькая. На вид ей и восемнадцати не дашь. Нет ничего хуже забитой бабы.
– У тебя есть последний шанс уйти. Я ничего тебе не сделаю, – произнес я, а она вздрогнула. Будто ей пощечину дали. Подняла свои полные надежды глаза, а мне словно серпом по яйцам прошлись. Все внутри сжалось.
– Если я уйду, вы тогда не оставите моего мужа? – заговорила она чуть слышно. А я чуть не взвыл от бешенства. Сделал шаг в ее сторону, и девчонка прижалась спиной к прохладной металлической стене. Я оперся руками о стену в стороны от ее головы и наклонился чуть ниже, практически касаясь ее губ.
– Откуда такая слепая любовь? – я вдохнул сладкий запах ее охрененного тела, и меня словно током ударило. – Хотя, знаешь что, я передумал. – В ее серо-голубых глазах промелькнул тоненький лучик надежды, а потом сразу же угас. – Я буду трахать тебя жестко и надеюсь выбить всю дурь из твоей красивой головки.
Она хотела отшатнуться от меня, как от заразы, но было уже некуда. Лифт пропищал, сообщая, что мы спустились на первый этаж. Когда дверцы лифта отворились, нас встретил охранник, который провел к машине.
Всю дорогу до моего дома Оксана не проронила ни слова. Она просто молча вытирала слезы, отвернувшись к окну. И только когда мы стали ближе подъезжать к дому, она вдруг заговорила.
– У меня работа, ученики.
– Какие на хер ученики? – не сразу понял, о чем она говорит.
– Я учитель.
– Для тебя в плане жилья и с кем ты будешь трахаться ничего не поменяется. Будешь ходить в свою школу, но к мужу ты больше не вернешься.
Ученики, твою мать! Чему она их может научить? Хотелось бы посмотреть, как она преподает. И в голове мгновенно яркими красками вспыхнула картинка, как я задираю на ней юбку и, положив ее на учительский стол, вхожу сзади, вбиваясь по самые яйца. Прекрасная идея. Нужно бы воплотить в ближайшее время. Продолжаю представлять, как она будет подо мной извиваться,
