в подробный пересказ событий, случившихся в Москве месяц назад. Виссарион Дмитриевич слушал с интересом, несколько раз даже сочувственно прицокнул языком, а потом собственноручно поднес разошедшемуся гостю фужер с коньяком. Сиротин выпил почти машинально и тут же почувствовал, что сделал это напрасно. Опьянение было внезапным и тяжким. Мир закрутился под ногами Евграфа, и он рухнул в пустоту. Сквозь подступающее беспамятство до него донесся слабый голос Пацакова:
– Ты его не отравил, случаем, Миша?
– Как можно, Виссарион Дмитриевич, это всего лишь снотворное.
– Заработался человек... – сокрушенно вздохнул Пацаков.– Ты уж проследи, Миша, чтобы его в психбольнице не обидели.
– Я прослежу, Виссарион Дмитриевич, вы не сомневайтесь. Есть у меня знакомый психиатр – и не таким мозги вправлял.
Очнулся Сиротин в небольшом полутемном помещении и не сразу сообразил, где и почему находится. В голове шумело, руки и ноги были словно ватные. Евграф сделал попытку приподняться, но тут же со стоном повалился на кровать. Классическое вроде бы похмелье... Другое дело, что Сиротин никак не мог вспомнить поначалу, где и с кем надрался.
Минут через десять в мозгах наступило некоторое просветление. Проявилась картинка, как он приехал в Кацапов по секретной надобности. Евграф вздохнул было с облегчением, но, увидев решетку на окне, впал в минорное настроение. Память напрочь отказывалась выдать информацию по поводу, возможно, устроенного в пьяном виде дебоша. В конце концов, не могут же человека отправить за решетку просто так, без всякой причины?.. Правда, обстановка вокруг мало походила на тюремную, скорее уж – на больничную палату.
– Где я? – слабым голосом пискнул Евграф, обращаясь в пространство.
Пространство, однако, проявило чуткость к раздавленному зеленым змием Сиротину:
– В психоневродиспансере.
И тут Сиротина озарило во второй раз. Он вспомнил свой разговор с Пацаковым и последний преподнесенный хозяином фужер с коньяком. Виссарион ему не поверил! Посчитал психом!.. Чудовищная близорукость, чреватая тяжелейшими неприятностями для Черноземья!.. Может быть, и прав Жигановский: засиделся Виссарион в уютном кресле, потерял свой знаменитый нюх? Хотя... Справедливости ради надо заметить, что нюх потерял не он один... А может, это сам Сиротин сошел с ума?
От столь вовремя пришедшей в голову мысли Евграф даже приподнялся с постели. Конечно же вся эта ерунда ему только померещилась! Какие, в самом деле, на Земле могут быть инопланетяне?! Наверное, он просто заразился каким-нибудь вирусом от идиота Мышкина и его теперь преследуют видения! И странный голос из ниоткуда – не что иное, как звуковая галлюцинация!..
– Я не галлюцинация... – надвинулось на Сиротина из полумрака незнакомое лицо.– Вы помните Каронга, Евграф Виленович?
Сиротин вздрогнул. Каронга он помнил, хотя и очень хотел забыть. Ему казалось, что уж в психоневродиспансере он надежно защищен от инопланетной нечисти. Похоже, безопасных
