на диване с открытым ртом, забыв, что надо дышать.
Мне показалось, что она посмотрела прямо на меня.
Но в полумраке я не мог понять, куда именно был направлен ее взгляд.
Это теперь, по трезвому размышлению, я понимаю: она ничего не видела. Вышла из ярко освещенной ванной, шла на слабый свет, льющийся со стороны окна. Ее глаза еще не привыкли к темноте.
Когда с Маруси слетело полотенце, у меня сорвало крышу.
Мой жеребец встал на дыбы и с радостным ржанием помчался к ней. Увлекая меня за собой.
Помню, я застыл на мгновение, любуясь совершенным телом Клубнички. Абсолютно голая, офигительно прекрасная, невыносимо манящая…
Ее изящный силуэт вырисовывался на фоне рассветного неба. И огненным контуром пылал в моем сердце.
Я сам не понял, как оказался рядом с ней. Очень близко.
Мой халат распахнулся, ее прохладная спина прижалась к моей горячей груди. Она вскрикнула. И мне пришлось зажать ей рот. Иначе она бы всех перебудила!
Я уткнулся губами в ее хрупкую шейку и прошептал:
– Тихо, Маруся! Не надо кричать. Все будет очень хорошо.
Но она, кажется, меня не услышала.
Она просто озверела!
И тогда я понял, что она меня не видела…
Прокушенная Марусей ладонь саднит от соприкосновения с хлорированной водой бассейна.
Я активно гребу руками, рассекая воду кролем на груди. Двигаюсь быстро и мощно. Я бы мог двигаться еще быстрее, если бы мне кое-что не мешало.
Меня тянет на дно торчащий между ног якорь!
У меня все еще бешеный стояк.
И я ничего не могу с ним поделать.
Он не сдулся, когда Маруся меня кусала и лупила. Не упал, когда она орала на меня и выгоняла из номера. Он все еще был на месте, когда я, схватив плавки, спрятался в ванной, чтобы переодеться.
У меня была мысль по-быстрому передернуть, но, если бы я застрял в ванной, Маруся бы догадалась, что я там делаю.
И снова бы озверела.
А я боялся разрушить хрупкое перемирие, воцарившееся между нами.
Я переворачиваюсь на спину. Легче не становится. Торчащее вверх весло мешает мне нормально плавать.
Да я мог бы им грести!
Вода в бассейне теплая, с подогревом. По мне так слишком теплая! Совсем не остужает. Пойти, что ли нырнуть в холодное весеннее море…
Сколько градусов вода в апреле? Двенадцать? Четырнадцать?
В самый раз, чтобы член, наконец, скукожился.
Маша
Я сижу на балконе.
На столе передо мной – ранний и очень обильный завтрак. Омлет, тосты, сыр, ветчина, фрукты и прочие вкусности.
Я ем в три горла, потому что, как выяснилось, у меня ни крошки во рту не было с самого вчерашнего утра. Поэтому я такая злая и нервная – это сказал Богдан.
Я ем и любуюсь видами.
Передо мной, в ярких лучах восходящего солнца, сверкает морская гладь.
А, если я посмотрю ниже, то увижу голубую гладь бассейна.
