возвращается на круги своя. Знать бы еще, где завершается первый жизненный круг Ивана Царевича, и где начало нового витка спирали, неведомо куда устремленной в устройстве бытия земного, а теперь уже, кажется, и не совсем реального, хотя и осязаемого. Все-таки, оказывается, есть разница между тем, что творит Бог, и тем, что вытворяют его жалкие подражатели, заимевшие претензию перестроить мир в угоду собственным представлениям о нём. Скажите, пожалуйста, Самоедов с Бердовым в роли демиургов-творцов, с ума можно сойти. Изволь тут барахтаться в их шизофрении. Внутренний голос, правда, подсказал расстроенному Царевичу, что он и сам в этом деле не без греха, поскольку катавасия началась не без его участия. Однако Иван хоть убей никак не мог понять, с чего бы это его невинные, хотя и не шибко умные фантазии вдруг до того расшатали Мироздание, что рухнула вдруг граница между воображаемым и реальным. Что за дьявольская сила вмешалась вдруг в совершенно невинный процесс творческого извержения безобиднейших российских интеллигентов и наделила их такой силой созидания и переустройства, о которой они даже не мечтали. Мудрено ли в такой ситуации потерять здравый смысл и превратиться в психопатов, страдающих манией величия.
Правда, надо честно признать, не кивая на дьяволовы происки, Валерка Бердов всегда был человеком с придурью. Царевич знал его уже лет пятнадцать, со времён литературной юности, которая совпала с задувшими над, страною ветрами перемен. Возможно, во времена всесокрушающего соцреализма компетентные товарищи выбили бы из Валеркиной головы астральную дурь, но в нынешние времена беспредельной свободы поиски смысла бытия всё чаще совпадали с поисками путей – дорог в психиатрическую клинику. Царевич никак не хотел смиряться с мыслью, что сошла с ума сама реальность, гораздо проще и удобнее было считать сумасшедшим самого себя. Но, как совершенно правильно заметил Васька Кляев, и в белой горячке должна быть своя логика. Болезнь тоже должна протекать в рамках определённых закономерностей, и чтобы уничтожить болезнь, нужно установить эти закономерности и, изменив логику их взаимодействия, перевести свихнувшуюся случайность в определённый свыше ранг, а ставшею случайностью закономерность вновь сделать хозяйкой жизни. Слегка приободренный собственными мыслями Царевич обернулся к уныло болтающемуся на заднем сидении Самоедову: – Мобильник у тебя с собой? Позвонишь сейчас Бердову и расскажешь в подробностях, как создал монстриху, но о нашем появлении ни слова. Если Валерка спросит, куда делась крокодилиха, то скажешь, что сбежала. – Куда сбежала? – не понял Самоедов. – В гробницу фараона, – рассердился Царевич.
К его удивлению, Самоедов воспринял такое объяснение как нечто само собой разумеющееся, словно гробница действительно была в пределах досягаемости если не самого Мишки, то его милого монстрообразного создания.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком,
