временем фабрика по обнаружению «останков человекоподобных обезьян» продолжала работать. Почему бы и нет, если такие поиски щедро финансировались как из государственных, так и из частных источников? Где есть финансирование, там будут и результаты. По сути, единственный недостаток «пилтдаунского человека» состоял в том, что это была слишком очевидная фальшивка. Попытка с «синантропом» также закончилась неожиданным конфузом, потому что рядом совершенно некстати обнаружились следы настоящего человека, наталкивающие публику на подозрения, что «синантроп» был не предком homo sapiens, а скорее предметом его рациона. Требовались фальшивки иного плана: такие, которым можно было придать статус «переходного звена между обезьяной и человеком», при этом не боясь разоблачения.
Лучше всего на эту роль подходили останки вымерших видов древних обезьян. Дело в том, что обезьяны анатомически вообще очень сходны с человеком – по крайней мере, больше, чем другие животные. Если же находят их древние останки, которые выглядят как раздробленные окаменевшие фрагменты черепа и костей, то можно «чуть-чуть» переинтерпретировать эти данные в нужную сторону – и наличие «переходного звена» будет уже «бесспорным научным фактом».
И вот, с третьей попытки долгожданное открытие свершилось! В 1959 году в Африке был обнаружен «австралопитек» (в переводе – «южная обезьяна»), объявленный непосредственным предком человека, жившим 4 миллиона лет тому назад. Новообретённый предок выглядел как двуногое существо, ходившее прямо и отдалённо похожее на современного человека, только с маленьким лбом и волосатым туловищем. Самый полный его скелет получил прозвище Люси.
С конца 1960-х до 1990-х, Чарльз Окснард на основе множественных статистических анализов доказал, что мозг, зубы и череп «австралопитека» совершенно такие же, как у обезьян. Плечевая кость приспособлена для того, чтобы лазить по деревьям. Таз служил для ходьбы на четырех конечностях. Словом – «австралопитек» был не чем иным, как одним из вымерших видов обезьян, похожим на орангутанга.
Но кому интересны такие детали, если на кону престиж дарвиновской доктрины, доминирование в научном мире и щедрое финансирование? Эволюционисты ухватились за новую находку железной хваткой. То, что таз «австралопитека» никак не подходит для прямохождения, было объяснено его «деформациями» под влиянием времени, а способность лазить по деревьям – тем, что это было «эволюционным пережитком», сохранившимся у Люси от «предыдущих стадий».
Наука не стояла на месте. После обнаружения «австралопитека» надо было предъявить миру новые «переходные стадии», которые располагались бы уже ближе к современному человеку. Как это сделать? Если для «нашего дальнего предка» сгодился исчезнувший вид обезьян, то на роль «нашего близкого предка» вполне сошли бы сами люди. Но не совсем обычные, а больные, с теми или иными недостатками в скелете
