заплакал. За ним разрыдался его брат.
– Она вернется, не переживайте, – пытался подбодрить Чак.
Джет разглядывал стены, увешенными восточными картинами. Рядом стоял большой шкаф, набитый научной литературой. На комоде сверкали фотографии счастливых малышей с матерью.
– Сколько вам лет?
– Мне десять, а ему семь. А вам?
– Семнадцать. Мама вернется. Не плачьте. Верьте, что вернется, – хотя Чаку уже не верилось, что она вернется. – А когда примерно ушла?
– Утром. На работу вышла, она врач. Потом кто-то начал стрелять. Мы наблюдали из окон. Соседи выбежали, их убивали. Во всех стреляли, Хусана ака мы знали, он тоже сосед.
– Хусан ака – это кто?
– Дядя с колбасного магазина, где вы сидели.
– А-а, он к несчастью умер. Он в какой квартире жил?
– Ниже нас. На четырнадцатом этаже.
– Может по соседям пройдемся? – Чак обратился к Джету.
– Нужно для начала умыться. Сними рубашку.
– Точно. Ребята тоже умойтесь и переоденьте одежду.
Чак скинул с себя рубашку, пропитанной кровью и потом. Малыши нашли ему подходящую кофту по размеру. Они стучали и звонили в каждую дверь, однако никто не открыл. Темнело. Фонари погасли. Из окон практически ничего не было видно. Свет в квартире не стали включать, хотя было электричество. Решили соблюдать безопасность. Единственно зажгли свечу в туалете и в зале. Плотными шторами прикрыли окна. Просидели в тишине около получасу. Никто практически не говорил. Мысли разбегались по стенам. Где-то в углу надежда шептала, что вскоре ужас окончится. Малыш расстелил маленький ковер в сторону заката и начал молиться. Произносил что-то на арабском языке и много раз приклонил лоб об коврик. Затем он снова тихо заплакал. Его брат тоже плакал. Джет с Чаком пролили слезы, но от них легче не стало.
– Джет, будешь курить?
– Пожалуй, а есть? – согласился он, хотя ранее не курил.
– Есть, пойдем на кухню.
Они закурили.
– Откуда сигареты?
– Три дня назад начал курить. Помогают иногда от нервов.
Джет закашлял.
– Что думаешь, за что так убили? – шёпотом спросил Чак.
– Даже не знаю. Возможно заключенные были, с тюрьмы сбежали или радикальные банды формирования.
– Видел, как много женщин убили?
– Не обращал внимания. Психика не позволила.
– Детей жалко.
– Всех жалко. Хорошо, что в павильоне не убили. Того мужика тоже жалко.
– Он меня пытался прикрыть собой. Обнял. Когда кровь потекла на мое лицо, понял, что он умер. – Вдохнул дым, выдохнул глубоко.
В действительности был организован тщательно спланированный геноцид в отношении мусульман. Колоссальная подготовка и огромные вложенные средства к летней олимпиаде 2008года в столице поднебесной отсрочила зверский
