голове! Было солнечно, жарко и безветренно. От этого галдеж людей был слышен очень хорошо. Отовсюду доносилось:
– Где это мы?
– Такого не может быть!
– Кто-то за это ответит, уж поверьте мне!
На последнюю фразу Боцман среагировал. Говорил статный, представительный мужчина в ослепительно белой рубашке и черных брюках со светлыми пятнами кораллового песка. Его черный пиджак лежал рядом с ним. Вокруг этого мужика уже начинали кучковаться люди.
Боцман подумал, что это уже плохо. Люди почувствовали человека власти и сейчас к нему потянутся. Установят порядок. А Боцман всегда был против порядка, который мешал бы ему «крышевать» и грабить более слабых людишек и «лохов». Как-никак, а у Саврасова Геннадия Андреевича, то есть у него, у Боцмана, уже были две «ходки». Первая за хулиганство, а вторая за убийство в бандитских разборках. И только Генка Боцман «откинулся с зоны», только вышел на свободу, и еще даже погулять не успел, как с ним случилась какая-то бадяга (здесь в смысле «недоразумение», «чепуха», «путаница». Примечание автора), какие-то непонятки. А и правда, где это он оказался, и как все эти люди тут очутились, и что это за остров такой?
Последнее, что он помнил, так это то, как утром вышел из дома, нужно было ехать к брату помочь тому на даче. А ведь как не хотелось ехать! Будто чувствовал! И ведь ничего подозрительного не было. Просто шёл по улице, а потом бац, словно вырубили дубиной по голове! Непонятно!
И куда попал, тоже было непонятно, но он, что называется, «печенкой чувствовал», что хреново попал. На атоллы людей просто так не сажают. А пока надо было подумать и оглядеться. Боцман переместился под тень ближайшей пальмы, и, снова усевшись на белый песок, продолжил наблюдать за людьми. Отсюда даже лучше было видно, что творится на пляже.
Ему стало жарко, и он расстегнул свою серую рубашку, оголив грудь и пресс своего живота. А на груди у него имелись шикарные наколки испанского галеона с одной стороны и пиратского фрегата с другой. Посередине между ними, для особого понимания, был наколот пиратский флаг со скрещенными костями и черепом, а под ним находилась оскаленная голова тигра. Увидев голый торс такого вот «пирата», тут же, как муха на гуано, к нему прицепилась какая-то тётка «скандальной наружности», и голосом слегка обиженной базарной бабы (типа на жалость давила) стала допытываться:
– Мужчина, вы, я вижу, человек бывалый, – она скосила глаза на его наколки. – Вот скажите, где именно мы находимся?
Сначала Боцман хотел её отшить, но что-то остановило его. И это что-то было паникой и ужасом, исходившими от взбудораженной толпы, которая хаотично передвигалась, разговаривала и озиралась по сторонам. Поэтому он сказал очевидную банальность с умным видом:
– Мы в тропиках!
Тётка замолкла, и, отвернувшись, собралась пойти дальше, но тут Боцман добавил:
– Что-то мне подсказывает, что мы находимся где-то в пределах 10-ти градусов
