Мосина замялась, – я – тайная агентка уголовного розыска. Я подписку давала о неразглашении. Меня могут привлечь. Вы меня не сдадите?
Леднев знал: раскрыть фамилию осведомителя или самой раскрыться можно только по специальному приказу министра внутренних дел. Но если агентка – это тем более интересно! С такими экземплярами он еще не сталкивался.
– Рассказывайте, – сказал он.
…Серафиме Мосиной повезло с мужем. Непьющий, работящий, не бабник. Зарабатывал, правда, немного. А детей они настрогали четверых. Но голодом не сидели. Муж работал шофером на мелькомбинате. Мука была, считай, бесплатная. Серафима каждый день стряпала, стряпней и перебивались.
Но муж неожиданно умер. Сгорел за два месяца от гепатита С. Вот когда Серафима пожалела, что не получила никакого образования. Чтобы одеть детей, стала предлагать свои услуги женщинам, которые вяжут, и продавала на рынке шали, носки. Ее задержали – не положено торговать без патента. Но привлекать к уголовной ответственности не стали. В милиции пригляделись к Серафиме. Женщина неграмотная, но соображает быстро. Хитрая, изворотливая и в то же время располагающая к себе. Почему не использовать в оперативных целях?
Заняться Серафимой начальство поручило молодому оперу уголовного розыска Валере Гаманцу. Он парень симпатичный, она ему не откажет.
Гаманец провел с задержанной задушевную беседу, выпустил ее под подписку о невыезде, а вечером нагрянул прямо домой с бутылкой водки и кульком пряников. Сперва количество детей привело младшего лейтенанта в оторопь. Но уж больно хороша была Серафима. К тому же сама она относилась к детям без особого материнского трепета. Отправила их гулять и не пускала в дом до позднего вечера. Пока не отвела душу на ладном милиционере.
Несмотря на то, что родила троих сынов и одну дочку, она была очень хороша. К ней и на рынке приставали, но она всех потихоньку отшивала. Не хотела, чтобы за просто так пользовались ее красивым телом. А этот лейтенантик пришел и завладел в один момент. Что значит представитель власти. Перед властью Серафима, как большинство женщин, была слаба на передок.
– Ну, чего тебе бедствовать? – сказал Гаманец, когда убедился, что она действительно ни в чем ему не откажет. – Давай в нашу контору. Я дам рекомендацию. Начальство ко мне прислушивается. Направим тебя на ответственный участок. На фронт борьбы со спекуляцией.
– И что я буду делать? – полюбопытствовала Серафима.
Гаманец расхохотался:
– Симочка, ну что ты придуриваешься? Соратницей будешь. Ты же так много знаешь.
– А я думала, на работу возьмете, – разочарованно произнесла Серафима.
Она, конечно, немного по привычке придуривалась.
Гаманец жарко задышал ей в ухо:
– Глупышка, это и есть самая почетная и ответственная работа. Не только зарплату, премиальные будешь получать. А разве у тебя есть другие перспективы? Только одна – загреметь за решетку. А детки?
– Но это ж стыдно, – вяло сопротивлялась Серафима.
– Засунь
