домой.
Стук в дверь прервал беспокойный сон и вызвал в разуме Бёрнса приступ неконтролируемого гнева. Если его разбудили по пустяку, то это будет стоить чьей-то жизни. Обрадовавшись холоду металла, он достал пистолет из под подушки и направился к выходу.
Гвидо переминается с ноги на ногу и выглядит сильно озабоченным. Он не из тех людей, которые побегут к начальству из-за пустяка. Знает о бессоннице и о том, что Бёрнс почти всегда засыпает с рассветом.
– Молодой парень пытался незамеченным пройти на территорию поселения, но был обнаружен аборигенами. Они поймали его в начале ночи и доставили к нам около часа назад. Хнычет как девка, представился Вернером Кляйнером. Сказал, что будет разговаривать только с вами.
Бертольд Кляйнер был двоюродным братом Бёрнса. Дальний родственник сгинул где-то под Москвой ещё в сорок первом и с тех пор о нём ничего не было слышно. Наверняка погиб. Вернер, скорее всего, является сыном пропавшего братца. Возникает вопрос – как он нашёл своего дядю, о существовании которого ему вообще не положено знать. Ситуация требует немедленно разобраться в ней.
– Дай мне минуту! – Бёрнс Амзель скрылся за дверью.
Аргентинцы, которых Бёрнс нанял для охраны поселка, немного поиздевались над пойманным мальчишкой, но бить и, тем более калечить, не стали. Они бы с радостью отобрали у бедолаги всё имущество, но тот оказался пустым. Разочарованные аборигены должны были доставить пленника к Гвидо сразу после поимки, но не стали этого делать, а решили поразвлечься. Не мучай старика Хауслера простатит, Вернеру Кляйнеру бы не посчастливилось дожить до утра. Поразвлечься аргентинцы хотели весьма неприятно, готовились скормить паренька собакам.
– Ему лет двадцать, не больше, – сказал Гвидо, показав Амзелю пленника. – Матиас сказал, что парень обделался, когда он скрутил его. Когда я уходил, мальчуган был в истерике. Видимо, потерял сознание от страха, слабая психика, нормальное явление. Что скажешь?
Спуск по лестнице был сложен и Бёрнс Амзель вытер проступивший на лбу пот платком. Спрятав его в карман пиджака, он мысленно позавидовал Гвидо, который одет лишь в шорты и сандалии. У него нет лишнего веса и нет принципов, которым нельзя изменять. Разное воспитание, в первую очередь. Даже здесь, на краю мира, среди аборигенов, чьё развитие лишь чуточку превышает уровень каменного века, Амзель не готов меняться, он останется в первую очередь тем, кем был всегда, потомственным арийцем, представителем самой совершенной расы людей. И будет терпеть до последнего все капризы судьбы.
– Этот человек неизвестен мне. Приведи его в чувство, хочу поговорить с ним, если это возможно.
– Возможно, он хорошо знает наш язык, с детства рос в Германии, акцент сложно подделать. По крайней мере, такому юнцу это вряд ли под силу. – Гвидо поднял руку с кувшином и вылил на голову мальчишки ледяную воду.
– Прошу, не убивайте! – заверещал пленник и вжался в кирпичный угол подвала так
