дурак, прости.
– Прощала уже.
Он упал на колени, обхватил меня и крепко прижал к себе. Рыдал, что-то мямлил, а я молча смотрела на него.
Вспомнила, что остывает кофе. Поняла, что этот факт является для меня сейчас более важным событием, чем его извинения. С силой оторвала его руки со своей талии, взяла кружку кофе, вышла на балкон. Вдохнула кофейный аромат, сделала несколько больших глотков, наслаждаясь вкусом.
У нас, оказывается, потрясающий вид из окна. Мы так долго живем в этой квартире, а я никогда его не замечала раньше. Сколько прекрасного вокруг нас, а мы ничего не замечаем, пока находимся в полудреме или очередной иллюзии своей жизни.
Виталик сел рядом.
– Жинка, ну перестань.
Жинка, украинское выражение, он когда-то услышал это слово от друзей своего отца. Виталик никогда не имел ничего собственного, все собрано из мелких кусочков мировоззрения других людей. Он сам как личность не существует.
– Я устала от тебя.
– Поругались, но с кем не бывает?
– Со многими не бывает, Виталик, со многими, но не с нами.
– Перенервничал, ночь такая сложная была, сорвался.
– Ты сорвался на своей жене, на слабой женщине.
– Мне очень стыдно.
– Как раньше, больше никогда не будет.
Я поставила кружку и вышла из-за стола. Не стала оборачиваться, быстро забежала в комнату к ребенку и легла к ней на кровать, крепко прижимая ее к себе.
К вечеру муж уговаривал меня поехать в торговый центр и купить мне очередное извинительное платье. Сколько в моем шкафу подобных платьев? Несчитанное множество. Это был наш особый ритуал: после нанесенной обиды он искупал свою вину – чем больше разочарование, тем дороже подарок. Я сама завела такой обычай. Надула губки, ручки в кулачки и ждешь его очередное «прости». Виталик быстро привык к такой схеме прощения, и его все устраивало. Особенно тот факт, что все его нападки всегда оставались только между нами.
Мы жили на райском острове Пхукет, но все его закаты и рассветы всегда проходили мимо меня. Владельцы ночного клуба имели свой особый ритм жизни, поэтому с солнцем я едва знакома. Утренние пробуждения давались мне с трудом, даже после того, как оставила работу. Организму необходимо время, чтобы поменять свой режим. Окна плотно зашторены, я, как вампир, боялась прикосновения лучей, яркий свет солнца ослеплял, мои глаза слезились.
Изменила рабочие часы няни, она забирала моего малыша ранним утром, и до позднего вечера я принадлежала только себе.
– Кто я? – пронеслось в моей голове. – Кто я без него?
Поняла, что не знакома с этой девушкой. Ранний брак и ребенок полностью лишили меня возможности познать свою индивидуальность. После свадьбы мы с мужем срослись в одну композицию, всегда и везде были вместе. Где моя самостоятельность?
Ходила по квартире, переставляла
