реакция сердца. Винни-Пуха – не помню уже, почему, – я не предупредила, а он не спросил. Слишком быстро все случилось. Монитор сердечного ритма оказался не подключен, либо его попросту не было в этой больнице, либо он не положен на данной операции… Как бы там ни было, а момент проспали. Сердце екнуло. Меня вырубило.
Голову наполнила черная вата, я уплывала, теряя сознание, о чем успела предупредить врача. Его голос не дрогнул, и он продолжал спокойно говорить со мной. Я проваливалась в темноту, и только слова Романа выводили меня из этого состояния. Не знаю, волновался ли доктор.
Вот что значит – не проконтролировать все, что делает врач, только упустишь момент, сразу конец света! Даже у лучшего врача города. Винни-Пух в этот момент был единственным, что связывало меня с реальностью, осталось довериться ему. В конце концов, если я помру тут, в одних трусах под простынкой… Мысли выплывали из темноты, поражая своей нелепостью.
Через какое-то время Роман забеспокоился, что я не подаю признаков жизни.
– Мы можем отложить операцию, если все так плохо, – предложил он.
Я уже не соображала, в каком нахожусь состоянии, но такой поворот событий грозил мне немалыми финансовыми потерями, а Винни-Пуху потерей репутации. Ни того, ни другого я допустить не хотела. Пришлось напрячь всю свою волю и «восстать из гроба». Хотя шанс окончательно потерять сознание и пролежать всю операцию в отключке вполне меня устраивал. Фиг вам, будем делать, деньги уплачены!
– Нет, мы будем продолжать, – выдавила я.
Винни-пух смирился с моим предсмертным желанием. В его тихом вопросе: «Я могу начинать?» мне послышалось нечто приятно-интимное даже под слоями черной ваты в голове. Я была заинтригована таким началом.
Роман явно хотел отвлечь меня от операции, поэтому завел разговор о домашних животных:
– А у вас дома есть кошка или собака?
– Нет! – коротко отрезала я.
Он немного опешил от такого «начала».
– А у меня дома собака, она иногда такая глупая, я не знаю, как ее воспитывать.
В своем состоянии я не могла в красках описать, почему не завожу животных. Двадцать лет назад моего идеально воспитанного старенького служебного пса загрыз бультерьер, сбежавший от нерадивого хозяина. Так что я молчала, а Винни-Пух быстро сориентировался, что тема про животных явно не зашла.
– Я слышал, вы вчера про какие-то соревнования говорили с соседями по палате, что за спорт вам нравится?
– Чемпионат мира по биатлону идет.
– Биатлон – это там, где на лыжах бегают и стреляют?
– Угу.
– Я совсем не смотрю биатлон. Вы ведь за наших болеете, как они?
– За итальянку! – снова отрезала я. – Она красивая.
Спорт был явно не Ромин конек, поэтому ему опять пришлось менять тему.
– А кем вы работаете? – осторожно спросил он.
– Я айтишник.
– То
