шла внутрь, а широкая улыбка продемонстрировала миру щербинку между не до конца отросшими верхними зубами. Взгляд Макса против воли зацепился за дурацкие цветочки на ее розовых леггинсах и за сползающую с плеча, явно не по размеру, футболку с какой-то, судя по короне, принцессой. Ему захотелось улыбнуться в ответ.
Он смотрел, как приоткрыв от изумления рот, девочка сильнее вцепилась в руку миссис Томпсон. Макс отлично знал, почему: игрушек в комнате было больше, чем в некоторых магазинах города. Тут и машинки, и железная дорога, плюшевые звери всех видов и расцветок, различные конструкторы. Восторг был понятен – шанс не просто посмотреть, а потрогать, поиграть. Потом она уставилась на него и улыбнулась еще шире, хоть ему и показалось, что это попросту невозможно.
– Привет, Макс! Познакомься, это моя дочь Эрика, – сказала миссис Томпсон. – Твоя мама разрешила иногда приводить ее сюда. Она тебе не помешает. Правда, милая? – миссис Томпсон ласково погладила дочь по голове и поцеловала в макушку.
Этот, казалось бы, невинный жест накрыл волной боли. Начавшее было улучшаться настроение снова испортилось. Макс насупился, буркнул «Привет» и тут же направился в свою комнату.
Прежде чем демонстративно громко хлопнуть дверью, он услышал слова миссис Томпсон:
– Ничего страшного, милая. Вы подружитесь, – а затем чуть тише: – Наверное.
Макс был достаточно взрослым, чтобы понимать – это всего лишь попытка успокоить и подбодрить дочь.
Чуть позже из обрывков разговоров Макс узнает о внезапной смерти бабушки Эрики, о спешно нанятой няне-соседке, которая не уследила за девочкой, что привело к травме. Эрику было не с кем оставить дома в те выходные, когда смены родителей совпадали.
А пару дней спустя Макс случайно подслушал родителей, которые вместо того, чтобы, как обычно, закрыться для разговора в кабинете, расположились в гостиной.
Макс как раз собирался спуститься на кухню за соком, когда снизу раздался голос отца:
– Не думал, что ты позволишь это, Кэролайн. Дочь прислуги рядом с твоим сыном.
Макс замер, так и не успев выйти на лестницу. Он прислонился к стене коридора, чтобы наверняка остаться незамеченным, и прислушался.
– Во-первых, у обоих скоро начнется школа, – отмахнулась мать, – и они практически не будут пересекаться. Так, один-два выходных в месяц. Во-вторых, они слишком разные. Сам сказал, «дочь прислуги». К тому же ей всего шесть.
Максу было любопытно, что еще происходит внизу. Он опустился на колени и аккуратно выглянул из-за угла вниз через балясины.
Мать устроилась в кресле с бокалом красного вина – признак тяжелого дня. Она уже успела переодеться в черный домашний комплект, состоящий из брюк и широкой блузы. Ее длинные прямые темные, как у него, волосы были завязаны в свободный хвост, конец которого был переброшен через плечо, а макияж смыт. Так она казалась мягче, добрее чем на самом деле. Отец, похоже, только вернулся: на нем все еще был костюм, только галстук валялся на диване. Он стоял за спинкой кресла и осторожно разминал матери плечи.
– Три года – не такая большая разница, – заметил он.
– Это в нашем возрасте она небольшая. А в их – огромная. Что может быть общего у нашего сына с этой девчонкой, Хью?
Отец лишь пожала плечами в ответ, хоть мать и не могла его видеть.
– Думал, ты найдешь новую горничную, милая.
– Я отправила запрос в компанию по подбору. Но сейчас нет никого, кто отвечал бы всем моим… кхм… пожеланиям, – вздохнула мать. – Хочешь – займись сам. Я буду только рада.
– Опять же ты всегда можешь похвастаться собственной сострадательностью и вниманием к простым смертным, дорогая, – продолжил отец, словно не заметив последней фразы. Он не хотел заниматься вопросами дома и уже перестал это скрывать.
– Не ерничай, Хью.
Конечно, Максу хотелось, чтобы родители поинтересовались его мнением, вот только за неполные десять лет он уяснил, что им оно не интересно.
И вот теперь Макс сидел на своем любимом месте в игровой – широком подоконнике – и хмуро разглядывал комнату: два вместительных стеллажа для игрушек, письменный стол напротив двери, большой телевизор у противоположной стены. А еще у него был видеомагнитофон и целых две приставки PlayStation и вторая Sega Genesis. Только ничего из этого уже не радовало.
Если бы его спросили, не против ли он присутствия Эрики, Макс бы не стал возражать, ведь столько лет мечтал о младшем брате или сестре. Да и места было достаточно, чтобы не мешать друг другу. В большую часть игрушек он давно не играл, предпочитая конструкторы «Лего» или одну из приставок. И пусть Эрика была дочерью горничной, они могли бы подружиться.
***
Впервые
