с ней и себя.
Ашхен уже совсем потеряла надежду. Скоро и эта мука´ закончится, еды в доме больше нет. Запасы кончились, до нового урожая их не хватило. Акоп выбивается из сил на своем наделе. Он женился, и его жена опять беременна. Денег им не хватает. Впрочем, кому их хватает? Поборами замучили. Неверные – плати`те. Или убирайтесь со своей земли. Она и не ваша вовсе, а султана.
В Османской империи все принадлежит султану и его семье! Люди, земли, богатства.
Она вздрогнула и просыпала муку на стол: за окном раздался грозный крик:
– Именем султана Ибрагима хазретлири! Открывай!
Ашхен нагнулась и торопливо стала слизывать муку со стола. Отец в ужасе закрылся руками:
– У нас больше ничего нет!
Дверь распахнулась от удара ноги: на пороге стояли янычары. Самый юный, высокий и стройный красавец, похоже, был у них главным. Его почтительно пропустили вперед.
– Именем повелителя, султана Османской империи. Собирайтесь! Живо!
Отец, шатаясь, шагнул вперед, потом без сил рухнул на пол и обнял колени красавца в роскошном кафтане:
– Эфенди, смилуйтесь! Мы нищие! Взять у нас нечего! Пощадите!
Ашхен вгляделась в лицо молодого господина. И вдруг увидела такие знакомые зеленые глаза. Потемневшие, в траурной рамке огромных ресниц, но по-прежнему невыразимо прекрасные. Такие глаза забыть невозможно. Она ахнула:
– Баграт!
– Женщина, на колени! – один из янычаров стал вынимать из ножен саблю. – Ты разговариваешь с ичогланом самого султана Ибрагима!
Брат даже голову не повернул в ее сторону. Надменно тронул носком сапога лежащего у его ног отца:
– Встань. Я велел тебе и твоим дочерям собираться.
– Папа, идем, – позвала Ашхен.
Она уже пришла в себя. Брат ведет себя странно, но, похоже, так надо. Он больше не Баграт, а…
– Исмаил-ага, прикажете нести их жалкий скарб в повозку? – один из слуг выступил вперед.
– Да, приступайте, – важно нагнул голову бывший Баграт.
Ашхен жадно пожирала его глазами. Одет по-турецки, кафтан дорогой, руки холеные, на среднем пальце правой – сверкающий перстень. За этот перстень можно купить весь их дом вместе с землей и его жильцами в придачу! А братик-то, похоже, преуспел! Вон у него сколько слуг! И янычары с ним. Ичоглан? Паж повелителя? Должно быть, любимый паж. Тот, кто по вечерам заводит в роскошные покои султанских наложниц. И первым видит утром улыбку повелителя. Исмаил же подает султану воду, когда тому хочется напиться. Повелитель доверяет этому пажу свою жизнь. Следовательно, Баграт, то бишь Исмаил, для султана бесценен.
Ашхен даже забыла о голоде.
– Это Баграт, – шепнула она на ухо отцу. И тут же зажала ему ладонью рот: – Молчи. Никто не должен его узнать.
Она обернулась и поймала взгляд брата. Он еле заметным кивком показал
