пускал в свой кремлевский кабинет. Вот список «допущенных» – Бернард Шоу и Эмиль Людвиг (1931), Герберт Уэллс (1934), Анри Барбюс (1932 и 1934), Ромен Роллан (1935) и Лион Фейхтвангер (1937). Тут сплошь знаменитости, нобелевские лауреаты или в крайнем случае те, кто не мог ими стать, будучи автором всего лишь «жанровой литературы». Как выяснилось из рассекреченных архивов Нобелевского комитета, Герберт Уэллс номинировался несколько раз, но был отвергнут как «слишком популярный».
Встречи с ними позволили Сталину гораздо лучше подготовиться к череде встреч с главами западных государств во время Второй мировой войны. Как справедливо заметил историк Леонид Максименков, «добытые …навыки общения со свободными людьми, а не с крепостными подчиненными Сталин будет мастерски применять в беседах с иностранными политическими деятелями». Речь о будущих встречах с Черчиллем и Рузвельтом в Москве, Тегеране и Ялте, с Трумэном и Эттли в Потсдаме.
Визит с дамой (июль, 1931)
В июле 1931 года в Москву прибыл знаменитый драматург, нобелевский лауреат Бернард Шоу. Встречали его на границе как важного гостя (по его словам, как «самого Карла Маркса»). Приехал Шоу не один. «Лорд и леди Астор, …землевладельцы огромного масштаба», – так он представил своих спутников, выступая в Колонном зале, где праздновалось его 75-летие. И добавил, подмигнув публике: «Не ругайте их за это. Это – не их вина. Это вина британского пролетариата, пролетариата всего мира, только он может освободить их от этого положения».
Так, подтрунивая над своими попутчиками, Шоу знакомил представителей советского пролетариата с образцами английского юмора. Неизвестно, насколько его остроты были понятны аудитории, возможно, что ею слова Шоу были восприняты всерьез. Собственно, своего рода шуткой было уже то, что с собой в поездку он пригласил аристократов.
Впрочем, в любом случае десятидневный визит Шоу в СССР в 1931 году был великой победой советской пропаганды. Еще бы, всемирно известного писателя уговорили отпраздновать его семьдесят пятый день рождения в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, по соседству с которым, в Октябрьском зале, спустя пять лет пройдут показательные Московские процессы над видными большевиками, объявленными троцкистами и «правыми» оппозиционерами. Выступления солистов Большого театра и русского народного хора перемежались здравицами в честь «друга советского народа». Луначарский сравнивал Шоу с Джонатаном Свифтом и Салтыковым-Щедриным. Шоу, в свою очередь, славил советскую власть. «Англичане должны стыдиться», – говорил он, – поскольку не совершили столь великой революции, да и «все народы Запада должны испытывать это чувство стыда».
Бернард Шоу
29 июля 1931 года, спустя три дня после юбилея, гостей принял Сталин. «По пути в кабинет мы прошли три или четыре комнаты, – пишет Шоу, вспоминая этот день. – В каждой из них за письменным столом сидел чиновник». После чего иронически добавляет: «Как мы догадывались, в ящике письменного стола он держал наготове пистолет».
О вооруженной до зубов охране
