почувствовав восторг. До этого момента она думала, что Тэрон зовет её «милой» или же вообще миелла – это аналог «подружки». Теперь же значение этого прозвища открылось Аллире, как и глубина его чувств. Если, конечно, он каждую так не величает.
– Мне кажется, это очень мило, – мягко парировала Дельфина, взглянув на неё пристальнее.
– Переживаете из-за будущего? – участливо спросила девушка, когда в глазах невесты вновь появилась грусть.
– Да, – кивнула Дельфина. – Я оказалась в непростом положении.
– Понимаю, – вздохнула Аллира. – Мы все шагаем в неизвестность, вручая свою жизнь незнакомцам, и все же у вас есть выбор. Никто не заставит вас выйти замуж без согласия.
– Ах, если бы все было так просто, – горько прошептала девушка, удивив собеседницу и тут же добавив то, что изумило еще больше. – Должна признать, это платье идет вам больше, чем для той фигуры, которую я представляла изначально. На вас оно смотрится более выигрышно и эффектно.
– Что? – вскинув брови, переспросила Аллира, не до конца понимая произнесенное.
– Я создала это платье, – пояснила Дельфина Конте. – Как и то, в котором вы ужинали вчера, а также то, что украшало вас на последнем празднике Благоденствия.
Очевидно, что донна Кастос была удивлена услышанным, так что девушка продолжила:
– Наша семья специализируется на предметах красоты. Ювелирное дело отслеживается строго и курируется многочисленными инстанциями, так что все специалисты под надзором. Еще моя мама увлеклась дизайном одежды, хотя изначально хотела иного. Она стала первой женщиной, закончившей Ювелирную Академию, но работать по специальности ей не позволили. Это не женская работа, и вообще даме из благородной семьи не пристало заниматься подобным. Вы меня поймете, донна Аллира, говорят, вы сами ведете бизнес после мужа.
– Это не совсем так, – затаив дыхание, отозвалась она, чувствуя, что слышит больше, чем ей произносят.
– И все же, – парировала Дельфина, посмотрев смущенно в сторону. – Вы самостоятельно решаете свою судьбу и распоряжаетесь капиталом. Моей маме не позволили заниматься ювелирным делом, и тогда она стала создавать наряды. Отрасль отца имела все необходимые ресурсы и ниша считается чисто женской, но до мамы мода Камильсаны имела хаотичный характер, женщины одевались – каждая на свой вкус. Она совершила революцию и показала, что и платье может стать драгоценным камнем. Говорят, в тот год блеск нарядов мадонны Кавалькарос затмил все аргументы оппонентов на съезде Планет-Ювелиров. Её муж-посол без особых хлопот выторговал крупные контракты и условия для Фарогоса, вернувшись с победой. Каждая благородная дама хотела заиметь себе шикарное платье от салона «донны Томасины», который создала моя мама для прикрытия.
Вздох, который прервал повествование, был мягким и овеянным тоской.
– Она не могла открыто работать, демонстрируя свое имя, – хмыкнула Дельфина. – Спустя много
