трико, его твёрдый член упирается мне в ягодицы. Долго притворяться спящей мне не удаётся: я отвожу руку назад и запускаю пальцы ему в волосы. Слегка тяну, зная, что Мирон это любит, отвожу ногу, позволяя его пальцам беспрепятственно гладить меня там.
– Руслан так быстро ушёл?
Дыхание Мирона перемещается мне на шею, прикосновения языка к коже перемежаются с легкими покусываниями.
– Он напился. Я предложил ему лечь в гостевой спальне.
Я непроизвольно сжимаю ноги. Он всё ещё здесь? В нашей квартире? Находится за соседней стенкой, когда мы собираемся заняться любовью?
– Он может нас услышать.
– У нас в квартире отличная шумоизоляция, да и Рус, скорее всего, уже спит, – Мирон переворачивает меня на спину и нависает сверху. От него немного пахнет пивом, но этот запах совсем не отталкивающий, даже напротив – смешанный с ароматом одеколона и кожи, он мне нравится.
– Красивая у меня такая, Тати, – его губы накрывают мои, язык проскальзывает мне в рот, лаская так, как умеет только он один. Я обожаю целоваться с Мироном, и мне ни разу не удалось ограничиться лишь невинным касанием губ: соблазн углубить поцелуй всегда очень велик.
Я закрываю глаза и пытаюсь вытравить из головы мысль о том, что где-то поблизости находится Руслан. Выгибаюсь, когда рот Мирона спускается к ключице, закусываю губу, приглушая стон, когда он обхватывает сосок и тянет его зубами. За время сексуальных экспериментов мы изучили все чувствительные места друг у друга: Мирон знает, как правильно касаться меня, а я знаю, что нравится ему.
– Хочу вылизать тебя, Тати, – шепчет он, покрывая поцелуями мой живот. – Раздвинешь для меня ноги?
Мирону не нужно моё разрешение: в его руках я податливый воск. Он спрашивает потому, что эти произнесённые вслух слова нас обоих заводят. Я несильно царапаю его голову ногтями, прогибаю поясницу и развожу колени. Оральный секс между нами редко длится больше пары минут. Мирон говорит, что это из-за моей сверхчувствительности. Достаточно пары движений его языка, и я взрываюсь.
– Люблю твой запах, малыш, – вибрация слов задевает клитор, и я непроизвольно сжимаю простыни в кулаках и жмурю глаза. Он меня ещё даже по-настоящему не коснулся.
– Пожалуйста, пожалуйста…
Язык Мирона проникает между половых губ одновременно с давлением ладоней, заставляющих меня сильнее развести ноги. Выходит из меня и тянется вверх, распределяя по клитору влажность слюны и моего возбуждения. Я мечусь головой по подушке, стараясь не стонать слишком громко, – сейчас это сложно, потому что меня колотит изнутри – приподнимаю бёдра, двигаясь рту Мирона навстречу. Не потому, что не доверяю его умению, а потому, что сдерживаться – выше моих сил.
Его губы сильнее сдавливают клитор, слегка оттягивая, и тогда я взрываюсь: распахиваю глаза и, глядя в дрожащую белизну потолка, с охрипшими стонами глотаю свое наслаждение. Внизу живота бешено пульсирует, ноги
