щеках Лары появился багровый румянец, когда она вспомнила их долгие, жаркие дискуссии. При том, что она всегда была самой красноречивой из всех. Но в шестнадцать лет кажется, что ты все знаешь лучше всех. Ты можешь даже убедить себя в том, что старшеклассник влюбился в тебя, когда на самом деле он всего лишь согласился с тобой потанцевать.
– Я не стала ни ветеринаром, ни политиком, – призналась Лара. – Решив, что в одиночку мир лучше не сделать, я стала библиотекарем.
– Помню, ты всегда была страстной поклонницей литературы.
Лара не знала, что означает ухмылка на его лице, но она обратила внимание на слово «страстной». Неужели он и правда считал ее такой? От этой мысли сердце снова забилось учащенно.
– Обрабатывать каждый день запросы самых разных студентов – занятие, далекое от литературы, – пояснила она.
– Но тебе же нравится твоя работа? – спросил Габриель, поднимая темные брови. – В общем, я рад, что ты нашла свою стезю. Так и должно было случиться, учитывая, с какой страстью ты отдаешься делу.
Глава 2
Лара чувствовала, как все внутри ее горит от этих слов. Она ощущала на себе его пристальный взгляд, и ей становилось не по себе. Нужно было срочно направить разговор в нужное ей русло.
– А ты по-прежнему занимаешься финансами? – спросила она.
– Так точно, – улыбнулся Габриель.
– Что конкретно ты делаешь? Ну, у тебя же есть должность?
Вместо ответа, он встал со стула. Вероятно, эти вопросы выбивали его из колеи.
– Я главный директор по управлению рисками. То есть я провожу анализ риска и дохода для финансовых компаний и банков.
– Ух ты, – только и смогла произнести Лара. От его объяснения ей не стало понятнее, чем он занимается. – Звучит очень сложно.
– Разве? – спросил Габриель. Над его скулой еле заметно дрогнул мускул. – Тогда советую тебе просто не думать об этом.
– Хочешь сказать, что мне не дано это понять?
Габриель выдохнул:
– Сколько я тебя помню, ты всегда воспринимала мои реплики близко к сердцу.
Пока Лара обдумывала смысл его слов, Габриель подошел к ней, наклонился и взял ее руки в свои. Затем он потянул ее к себе, чтобы она встала. Нахлынувшие на нее чувства невозможно описать словами. Она не знала, что делать – впадать в панику или радоваться происходящему. Тысячу раз она представляла себе, как он трогает ее, обнимает, прижимает к себе. Даже душераздирающее воспоминание о его отказе не могло прервать полет ее фантазий.
Но как бы ни был ей приятен этот жест, в его голубых глазах она видела тревогу.
– Расскажи мне о Шоне, – тихо попросил он.
Она услышала, как нелегко ему было произнести имя погибшего друга.
Окончательно убедившись, что дело все-таки не в ней, Лара нервно сглотнула. Говорить о Шоне было тяжело – слишком свежа была рана утраты.
– Что ты хочешь знать?
Габриель
